* * *
– Всё готовишься к летней сессии? Как успехи?
Увидев Ашнату, охранник был рад поговорить с ней. Он запомнил её после той бессонной ночи. «Как-нибудь принесу ему нормальное печенье, что же он все время ест одно и тоже дешёвое печенье, в котором ванилин и тот заменен на ароматизатор», – подумала она и ответила.
– Нужно пересдать один экзамен и почти да здравствует свобода, – стараясь изобразить улыбку на лице, ответила она и скоро выбежала во двор.
Гуляя по саду, она все никак не могла поверить в то, что приняла решение прекратить отношения. «Господи, я очень хочу, чтобы он был счастлив! Пусть найдётся та, которая сделает его счастливым», – просила она, смотря на небо. Искренне, она желала ему встретить женщину, с которой ему будет хорошо. Но представить рядом с ним ту другую было невозможно. Она расстелила на траве вафельное полотенце и села на него, скрестив ноги. Сидя, с конспектом в руках, она смотрела на небо. Над ней пролетал самолет, оставляя в небе пушистый след. «Вот также, как растворяется в небе эта полоса, исчезнет и моя боль. Она должна исчезнуть так же, как исчезало все прежде!», – Ашната пыталась рассуждать, но в душе собралось много грозовых туч, которые душили её изнутри. Разогнать их не было сил. Дурное предчувствие пульсировало в области груди. Достав из сумки яблоко, она надкусила его и все-таки погрузилась в изучение конспектов. Сосредоточившись, она вернулась в своё прежнее состояние: она – всегда идущая к цели, четко соблюдающая режим, не отходившая от привычных милых сердцу вещей, победила ту, которая эгоистично съедала себя придуманными чувствами. Она знала, что обманывалась, но обманываться была рада. Иногда так случается, когда в желании приблизить мечту, наделяешь совсем чужой предмет волшебными свойствами, а потом холишь этот предмет, будто он и есть та самая сбывшаяся мечта. Поняв это, становится легче. Память – вот что убивает так же, как сладкий яд. Только эту боль «сладостной» не назовешь. Воспоминание нежных моментов целится в самое сердце, оно проникает в неопытную душу, и оно же заставляет её взрослеть.
– Ашната! Ну, наконец! Мы тебя обыскались!
Оторвавшись от книги, она подняла глаза и увидела перепуганного директора Дома Студентов и декана их факультета. Бледные, они, как ошпаренные бежали из припаркованной машины с папками в руках в направлении общежития.
Непроизвольно она потрясла головой, её взгляд не мог сконцентрироваться на чем-то одном. Глаза будто бегали, и все кругом казалось рябью.
– Что случилось? – собрав полотенце и конспекты в сумку, спросила она, и подошла к декану.
– Ашната, ты немедленно должна пойти с нами.
– Но я готовлюсь к экзаменам.
– Ничего, экзамены подождут, сейчас нужно решить вопрос поважнее, – растерянным голосом продолжала суетиться женщина.
Войдя в кабинет, они сели за круглый стол. Ашната села рядом. Её живое лицо казалось таким уставшим, что женщины переглянулись, внутренне сомневаясь в возможности конструктивного разговора.
– Как ты себя чувствуешь? Все хорошо? – спросила директор общежития.
– Спасибо, все хорошо. Занимаюсь, пишу курсовые…
– Вот и славно. Нам нужно поговорить с тобой.
– Что-то случилось? Я впервые вижу такой переполох.
– Ничего особенного не произошло. Просто ты единственный человек, с которым мы можем говорить об Анне, – женщина запнулась и тогда в беседу включилась вторая дама.
