– Дело в том, что Анна в больнице.
– Что с ней? – Ашната вскочила.
Казалось, что те силенки, которые оставались у неё в резерве готовы были вырваться наружу. Она хотела поспешить к Анне, помочь ей, быть рядом.
– Мы освободим тебя от занятий на то время, которое понадобится, чтобы ты была рядом с ней. У неё ведь никого нет. Нужно бросить все силы на то, чтобы не случился скандал.
– Для полного счастья нам только скандалов не хватало, тогда точно может нагрянуть проверка. Мои нервы такого не выдержат, – теребя в руках кончик платка, сетовала директриса.
Ашната её уже не слышала их. Все казалось таким далеким. Мысленно, она уже стояла у больничной койки, крепко сжимая руку подруги.
– Ашната, ты слышишь меня? – женщина дернула девушку за рукав, пробуждая от минутного забытья, в которое погрузилась уставшая душа.
– Слышу, – нордическим тоном ответила девушка и направилась к двери.
Женщина поспешила задержать её, протянула ей записочку и погладила по плечу, делая вид, что искренне сочувствует.
– Это её адрес. Ну, иди и будь умницей.
Дверь закрылась. Тишина. Идя по длинному коридору, она не замечала теней на стенах. Все кругом было холодным и чужим. Эхом доносились какие-то голоса, но и они были чужими.
– Можно сказать, что маленькая горка с плеч, – садясь на стул, сказала директриса.
– То ли еще будет. Горка с плеч, а исполинская гора остается висеть дамокловым мечом над всеми нами.
– Как Вы думаете, сколько она еще проживет?
– Сложно сказать, врач не церемонился в прогнозах. Он уверил, что Анне остались считанные дни.
– Каково умирать одной. При живых-то родителях! – директриса налила себе воды из графина и подняла бровь. Попытка сочувствия почти удалась.
– Её мать так и не простила?
– Простит она. Для нее важнее мужские штаны, чем ребенок. Как же, позарился отчим на падчерицу. Ну кошмар конечно, а с другой стороны, с кем не бывает. А тут видите ли, каменное лицо, резкий, вызывающий тон. Анне есть в кого быть такой грубиянкой. Сказала, что ей абсолютно все равно, что с её дочерью. Мол, если та умрет, то якобы смоет позор с их веселой семейки. Представляете себе эту мамашу?
– Понимаю, что позора не оберешься с таким ребенком. На нас тоже ложится тень грязи от всей этой истории, но все-таки мы выше всего этого. Для нас прежде всего человеческая жизнь, – понимая, что с лицемерием переборщила, директриса замолчала и только пожала плечами.
Через несколько минут каждая из них уже занималась своими делами, забыв об Ашнате, Анне и тем более, о её жестокосердной матери.
* * *
Послевкусие ото сна было таким волшебным, что он пожалел, что проснулся. Несколько раз он пытался заснуть снова, чтобы увидеть продолжение сна. В этом сне его манило красивое женское лицо, черты которого он не запомнил. Он только чувствовал теплоту и женственность бегущего к нему женского силуэта. Золотые волосы развивал ветер. Все происходило будто в жизни, ничего сказочного в этом сне не было, но появление этой девушки взбудоражило Александра.
Та бесконечная пустота, с которой он засыпал, улетучилась. Конечно, сон развеется, как одуванчик. Но его семя останется в душе мужчины, сидящего на кровати, свесив ноги, как мальчишка.
Закрыв глаза, он снова вспоминал эти сладостные минуты сна. Как ни старался, как ни сопротивлялся пробуждению, но больше она не приходила. Для того, чтобы запомнить её, сохранить в своей памяти, в своём сознании он сел к столу и записал сон в блокнот. Среди многочисленных записей о деловых встречах, цифрах, номеров телефонов, было записано несколько
