Музыкальный вечер удался. Ася пела много, охотно, волнение, как обычно, оставило ее, стоило только начать петь. Во время небольшого перерыва она спросила у друга, когда же прибудут император с императрицей.
– Так вот же они. Разве ты их не узнала? – удивленно ответил он, указав взглядом на невысокого подтянутого офицера с аккуратной бородкой и роскошными усами и одну из дам, одетую в батистовое летнее платье и широкополую шляпку. У женщины было красивое лицо с правильными чертами и печальным взором. Обычные люди. Ася была поражена, так мало походили Николай Александрович и Александра Федоровна на парадные портреты, висящие в присутственных местах.
– Знаешь что, Асенька, спой-ка ты им свои простые народные песни, император любит все настоящее, – подсказал Собинов.
И она спела и про горемыку-мужика, попавшего в Сибирь, и про московского ямщика, про горюшко горькое осиротевших детей. Пела те самые песни, что слышала в детстве, в родной слободе. Смолкли веселый смех и беззаботные разговоры. Теннисная площадка опустела, офицеры собрались вокруг лужайки. Император слушал, опустив голову, на его глазах выступили слезы.
Чтобы разрядить обстановку, Ася запела девичий заигрыш, звучавший на крестьянских посиделках. Слушатели оживились, заулыбались. Раскланиваясь, певица встретилась глазами с молодым поручиком, облокотившимся на изящную деревянную балюстраду беседки. Ладный черноглазый красавец с орлиным профилем, в белом летнем кителе с золочеными эполетами. Тонкие полоски темных усов, внимательный взгляд… Ася понимала, что не могла ранее встречать этого мужчину, ведь она не была вхожа в светское общество, но у нее возникло ощущение, что между ними есть какая-то связь. Да и он смотрел на молодую женщину слегка удивленно, словно вспоминая забытые черты.
После концерта растроганный ее пением Николай Александрович поблагодарил певицу, сняв с пальца, подарил перстень и сказал на прощание:
– Какая же вы Чайка? Вы соловушка. Мне сказали, что вы нигде не учились пению. Вот и хорошо, и не учитесь, вам это не надо. Так и пойте, сердцем своим, душою.
Остаток вечера, до глубокой ночи Ася взволнованно ходила по гостиничному номеру, не в силах успокоиться после пережитых впечатлений. Сон сморил лишь под утро, да и то оказался беспокойным. Ей снился тот самый взгляд, золоченые эполеты. Тонкие усы щекотали ее губы. Сон был таким жарким, до неприличия, что она проснулась вся в поту.
Через неделю певица вновь получила приглашение на музыкальный вечер в Ливадию. Волновалась еще сильнее, чем в первый раз, но причина на этот раз была другой: она и хотела, и боялась встретить того самого поручика. А еще больше боялась не встретить его никогда.
Ветреный день напомнил о приближающейся осени, из-за испортившейся погоды концерт перенесли во дворец. Ася увидела заинтересовавшего ее офицера сразу, едва войдя в гостиную. Поручик улыбнулся ей, как знакомой, и она улыбнулась в ответ. Весь вечер Ася пела, то и дело встречаясь с ним взглядом. Похоже, он догадывался, что в этот раз она поет для него. Румянец заливал ее щеки при воспоминании об утреннем сне.
После концерта поручик вызвался проводить певицу до ландо и, прощаясь, поцеловал ее руку. Ничего необычного, ей часто мужчины целовали руки, но этот поцелуй стал для Аси особенным. Совсем близко увидела она коротко остриженные волосы, два завитка на макушке – признак удачливости, почувствовала аромат его туалетной воды. И вдруг услышала внутри себя голос: «Это он, твой суженый». Слова прозвучали неожиданно, но так явно и уверенно, что она, еще не зная его имени, уже ни минуты не сомневалась, что этот мужчина станет самым важным в ее судьбе.
