Assassin's Creed: Буря эпохи Мин - страница 7

Как раз, когда чудовищу снесли голову, европеец прекратил измерять свой пульс.

– Согласно моим подсчетам, сила Вельзевула еще не может сравниться с той, что была у Владыки, – ответил он, кивая. Варвар на мгновение остановился, вздохнул и продолжил: – Очередная неудача!

Из двадцати одного пирата монстр или, как его назвал иностранец, Вельзевул, убил лишь около двенадцати, а затем пал сам. Да, он не был слабаком, хотя все равно не оправдал свое имя.

– Ага, в тот раз Владыка расправился с тридцатью первоклассными воинами за раз. Видимо, без той Шкатулки не обойтись… – задумчиво сказал старик Юн.

Они ставили множество опытов, но так и не могли добиться необходимой мощи. Пилос замолк на какое-то время, а затем заговорил снова:

– Командующий, стоит ли продолжать?

– Конечно, нет. – Губы старика тронула легкая полуулыбка. – Если бы мы не допускали ошибок, Шкатулка уже давно оказалась бы в наших руках.

Его собеседник замер и удивленно спросил:

– Разве все это время ее не хранил Эцио?

Тиду продолжал смотреть вниз – из двух пиратов остался один. Его мастерство поражало: одним длинным мечом бандит защищал все тело, хотя бился уже на пределе. А когда приготовился атаковать сразу двоих матросов перед собой, один из них рубанул сбоку. Уклониться пират не успел… Он вскрикнул и хотел нанести ответный удар, но силы покинули его. Мужчина пошатнулся и упал. Из раны хлынула кровь.

– Шкатулки у Эцио больше нет. Недавно сообщили, – холодно произнес пожилой господин Чжан, наблюдая за смертью последнего пирата.

– Как нет?

Пилос остолбенел. Эта вещь была для них настоящим сокровищем, а Эцио, такой же член Братства ассасинов, хотел поскорее избавиться от нее. Только варвар не мог и подумать, что Шкатулка уже на пути сюда.

– Последний человек, с кем встречался Эцио… – начал старик.

– Неужели наложница? – нахмурился европеец, думая о том, что старик куда лучше осведомлен о нынешнем положении дел. – Она проделала такой тяжелый путь до Европы, а теперь собирается вернуться?

Тем временем матросы разложили тела: трупы – в одну кучу, а тех, кто еще дышал, – в другую. Мертвых предали огню, и, глядя на пламя, старик пробормотал:

– Сбежавшие из ада неизбежно вернутся обратно.

«Шао Цзюнь точно вернется. Ведь она, скорее всего, последняя из Братства ассасинов…» – думая так, пожилой господин улыбался. Ради этого дня он убедил императора наложить запрет на морскую торговлю, из-за чего те, кто строил корабли, оказались вне закона – даже с японцами не сличали верительные бирки. Если Шао Цзюнь захочет вернуться, то ей придется сесть на один из кораблей с данью от Вьетнама, Рюкю или Малакки. В каждом порту Чжан Юн заблаговременно оставил своего человека, поэтому не важно, где девушка сойдет на берег – он в любом случае тут же обо всем узнает. А убив девчонку, получит Шкатулку, и тогда весь мир будет у него в руках.

Откуда ни возьмись у пожилого господина в пальцах появилась яшмовая подвеска. Небольшая, изящная и гладкая, с аккуратно вырезанным узором в виде водорослей с одной стороны, а с другой – словом «Мораль».

– Врожденные качества определяют мораль… – произнес Юн одними губами изученную когда-то в юношестве фразу. Теперь он старик, жизнь которого могла в любой момент оборваться, отчего в глазах вспыхнул огонь. Высокие юношеские устремления становились все четче и четче, а рай из его грез, казалось, стал еще ближе.