Хоромы олигарха – первое, что пришло в голову.
Мне предложили присесть на стул у стены. Правильно, не на удобный же диван сажать неизвестную девицу, скромно одетую, пришедшую устраиваться в штат прислуги.
- Итак, я хочу услышать о вашей жизни. Расскажите о ваших планах, увлечения.
О как! Ожидала чего угодно, но не подобного вопроса.
Я изумленно сглотнула, растерявшись. Но мне нужна эта работа!... И, смело вскинув подбородок, я заговорила. О том, что моя жизнь – не сладкий крендель, но я нахожу радость в чтении книг, в размышлениях о природе, о справедливости и вере во всемогущество Небесных покровителей, еще рассказала о преодолении трудностей, которые выпадают бедным людям, с расчетом на то, что сам дворецкий вряд ли имеет аристократические корни и добился своего положения трудом и старанием. На это я и давила. Потом заговорила о чудесах механики, и какие выгоды она сулит промышленному развитию государства. И бедным людям, в том числе. Все же, экономика ясно говорит о том, что механизация производства, рост товарооборота и прочее, прочее, удешевляет товар и улучшает качество быта… Ух, куда меня занесло!
Но сильно в дебри экономического анализа я не лезла, высказалась в общих чертах.
- А как вы относитесь к книгам? Что читаете? – спросил мужчина, заинтересованно уставившись на меня.
Я быстро вспомнила то, что успела прочесть в доме Фионы и то, что мне привозил Влад в ту деревню, где я скрывалась.
Дворецкий закивал. Выбор большой географической энциклопедии его удивил. А выбор парочки исторических справочников, прочтенных мною в доме мачехи, вызвал на лице уважение.
- Похвально, - наконец произнес он. – Видите ли, барышня. Ваша должность подразумевает доверительность и общение с госпожой Клементиной. В доме маркиза Рисби есть целители и грамотные сестры милосердия, которые ухаживают за ней. А вот общения нет.
- Как же так получилось? – непроизвольно вырвался мой вопрос.
Он понимающе кивнул.
- Леди больна. У нее обездвижены руки и ноги. Кому интересна такая подружка? – в глазах мужчины пробежала грусть. Он вздохнул. – Вы будете, скорее, ее компаньонкой, ее доверительницей, советчицей, понимаете? Будете вести беседы, читать интересные книги, рассказывать истории, желательно веселого характера.
- Понимаю, - ответила я. – В пансионе я обожала писать рассказы на темы природы и жизни животных. А еще любила пересказы трудов естествоиспытателей и путешественников.
Врала, как дышала! Но у Мариэль в метриках стоял высший балл по литературе и географии, поэтому, документ легко подтвердит мою ложь.
- Очень хорошо, - благосклонно ответил дворецкий. – Зовите меня господин Рон.
- Как скажете, господин Рон.
Он встал.
- Идемте, я вас познакомлю. И имейте в виду, испытательный срок – две недели.
Дом был огромен. Я не скажу, что размером с Эрмитаж, но не меньше дворянских домов старой Москвы. Внутренняя отделка, пожалуй, и побогаче будет. Мраморные лестницы, дизайнерская отделка стен из яшмы, или похожего на него камня, огромные коридоры, бархат на стенах, мягко заглушающий эхо, и многое-многое другое, что я, не будучи художником, не смогу достойно описать.
Мы поднялись на второй этаж. Прошли коридором и остановились у одной из дверей. Рон постучал и, не ожидая ответа, открыл дверь, мы вошли.
Я, как девчонка, попавшая в сказку, с открытым ртом, огляделась. Комната, размером в половину спортивного школьного зала, заливал свет из огромных окон. Только в дальнем углу, огороженном аркой с колоннами, стоял затемненный будуар. На огромной кровати кто-то лежал, в шелковых простынях и подушках с рюшами. Рядом, на стуле, сидела женщина в строгом темно-синем платье, повязанная белым платком на манер монашеского убора. Видимо, она сестра милосердия.
