Эти видения-ощущения нисколько не пугали, поскольку были неясными и приятными, и продолжались все время, пока Андрей выполнял асаны.
Затем, когда он лег в позу трупа, которой обычно заканчивал свою гимнастику, к уже описанному ощущению прибавилось новое. Его достаточно сложно было описать адекватными понятиями, оно не включало зрительных образов и представляло собой приблизительно следующее.
Словно бы все события, с ним происходящие и происходящие с людьми, хоть как-то с ним связанными, а также с теми, кто напрямую с ним не связан, но имеет косвенное отношение (по сути дела, эти причинно-следственные цепочки распространялись на все человечество), а также все явления, его окружающие – все это невообразимым образом переплелось и составило немыслимую подвижную глыбу, состоящую из нитей причинно-следственных связей. Нити эти находились в непрестанном движении – и если двигалась одна, то, задевая другие, она тут же вызывала целый каскад движений в ближайших звеньях, что, как волны от брошенного камня, распространялось на все более отдаленные, приводя тем самым всю глыбу в неописуемый, но вполне обусловленный и упорядоченный внутренний танец. Андрей словно бы ощутил всеобщую взаимозависимость, и что невозможно даже шагу ступить, чтобы это как-то не отразилось на бесконечной цепи причинно-следственных соответствий на событиях в других местах Земного шара.
Затем он ощутил, что этот гигантский клубок переплетений очерчен снаружи двумя полусферами – темной снизу и светлой – сверху. Темная, сама находясь в непрестанной внутренней борьбе, излучая непрерывное желание все дальше расширять область своих влияний, постоянно внедряет свои черные нити в центральную сферу и искажает ход ее внутренних взаимодействий, все более затемняя эту область. Верхняя же, золотистая полусфера словно благодатным дождем пронизывает центральную ясными радостными вибрациями-лучами, и, не влияя напрямую на взаимодействия серых и белых нитей, как бы высветляет их, создает условия для подъема вверх, рассеивает мрак, принесенный черными щупальцами, и те начинают корчиться, отцепляясь от серых и белых, и, в конце концов, сползают вниз в свою полусферу. Затем – новый всплеск темной энергии, новый выброс черных щупалец внутрь центральной сферы, и вновь отвоевываются утраченные позиции. Процессу этому нет ни начала, ни конца, а передышки – лишь временные и местные.
Затем картинка начала размываться, и на ее месте возник видимый где-то в области затылка образ человеческой фигуры, в которой Андрей почему-то узнал себя. Ноги этой фигуры опутывали черные щупальца и тянули вниз, верхнюю же часть тела окружал ореол, высветляющий голову и мягко нейтрализующий тягу черных щупалец.
Чем закончилась эта борьба, Андрей так и не увидел, картинка угасла и к нему вернулось обычное мировосприятие… хотя не совсем, и пока мальчик завтракал и одевался, он все время ощущал, что границы между внешним знакомым миром и неведомым иным истончились, и он находится в двух параллельных потоках восприятия, что крайне затрудняло его привычные действия. Требовались, например, усилия, чтобы вспомнить, как застегиваются брюки и надеваются ботинки, он словно бы забыл до боли захоженную дорогу в школу, и только какая-то часть его существа, преодолевая большие усилия, все же смогла привести его к знакомой двери. Тут только страх, что в таком состоянии он не только не сможет сдать экзамен, но и вообще будет выглядеть сумасшедшим, помог Андрею скинуть наваждение.
