– Да, Баргуджан, – поднял он трубку.
– Здравствуй, дорогой, здравствуй! – зашумела в ответ трубка кавказским акцентом.
– Здравствуй и тебе, Баргуджан, – ответил Семен. – Рад слышать тебя.
– А я как рад, дорогой! – закаркала трубка так, как будто говорила не на русском, а на грузинском языке. – Семен, я из Москвы выехал, координаты кинешь или как нам быть?
– Да, сейчас дам, – ответил Кляйн. – СМС пришлю. Мы сами только вот приехали на дачу к Пашке.
– Ну давай, до встречи, жду СМС, – акцент был слышен у Баргуджана всегда. Но был этот акцент каким-то странноватым, будто нарочитым, будто собеседник обозначал свою принадлежность к кавказцам, а на самом же деле, казалось, мог говорить без акцента вовсе.
– Да, пришлю, минуту, Баргуджан, – сказал Семен.
– Давай, дорогой, – сказал кавказец и положил трубку.
Семен нашел координаты дачи Севастьянова в телефоне и сбросил СМС.
– Кто это еще? – Савина сидела в беседке и щурилась не по-февральски яркому солнцу.
– Это друг, – ответил Кляйн. – Должен кое-что привести.
– Да? – спросила Савина. – Что же он должен привести?
Yorke.
2012 год, 28 сентября
«Вы знаете, оказывается, в стране сейчас какое-то огромное, я бы сказал даже, какое-то неприличное количество писателей.
Мне кажется, дело в том, что это оттого, что в стране растет не только уровень благосостояния – граждане точно так же прирастают и умом.
Лет пять назад умнеющее население страны валом повалило в менеджеры среднего звена. Все не деталь у станка точить. Не сталь лить в кокиль, не на башенном кране целый день ручки вертеть на верхотуре.
Время прошло, прогресс прет – еще поумнели.
К черту этот дурацкий офис, графики прироста продаж и дурака-начальника. Не удобнее ли сидеть дома, нажимать на клавиши и этим зарабатывать на жизнь? Расходов никаких, сейчас даже писчая бумага не нужна.
Хотя поначалу все-таки придется совмещать. Днем с дураком-начальником, вечером – творить.
Творить, к слову, стали многие из тех, кто пять лет назад пошли заседать в офисах.
У них сил много.
Попробуй потвори после того, как тротуарную плитку целый день укладывал или обваливал и разделывал коровьи туши с девяти до пяти, с получасовым перерывом на обед. Сложно. Сложно после всего этого творить. А вот после офиса – нормально.
Ну и все логично: работников офисного труда в стране было с избытком и писателей получилось тоже занадто.
И все бы ничего, ребята, кабы не один такой момент – совершенно пропал сейчас такой класс, как бесплатный издатель.
Раньше оно ведь как было: писатель писал и получал за это деньги.
Сейчас почти что наоборот: писатель написал, отнес в издательство, заплатил туда свои кровные, ему через месяц из издательства выдали книги – иди, реализовывай, богатей. Оно вроде все и правильно, вроде как если уж взялся писать, то отвечай за свой труд самостоятельно. Только теперь давайте посмотрим на все это дело со стороны читателя.
Читатель пришел в книжный, там стоят на полках ровными рядами произведения поумневших офисных работников.
Фамилии все незнакомые.
Читатель подошел к полке, открыл одно произведение – закрыл. Плохо. Второе открыл – закрыл. Плохо. С третьей и четвертой книгой тоже попытки очень так себе вышли.
Читатель с тоской на ряды полок, уходящие вдаль, смотрит, потом разворачивается и идет в развалы классической знакомой литературы. Выбирает себе там из проверенного и гарантированного, покупает и уходит.
