– И с такими гнусными скотами мы вынуждены вести переговоры! – с гневом произнес префект.
– Пожалуйста, расскажи, патриций, еще что-нибудь из твоего нынешнего путешествия, – попросил Ромул.
– Переплыв Дунай, – начал Максимин, – мы переправились еще через две реки: Тиг и Тифис, и также на выдолбленных лодках и плотах, которые гунны везли с собой на повозках или на нескольких лошадях, связанных вместе.
– По приказу наших провожатых, – продолжал Приск, – разославших повсюду своих быстрых как ветер гонцов, окрестные крестьяне должны были доставлять каравану съестные припасы из отдаленных деревень и степных хуторов. Вместо пшеницы и ржи бедные землепашцы питаются здесь просом, а вино заменяет им питье из меда диких пчел. Есть еще и другой странный пенистый напиток, приготовленный из перебродившего отвара полусгнившего ячменя, который называется у них «камус». Следующая ночь прошла для нас неблагополучно. После утомительного дневного перехода мы расположились на ночлег на берегу небольшого озерка, чтобы иметь под рукой воду для себя и лошадей. Но едва невольники успели разбить шатры, как поднялась страшнейшая гроза с сильным ветром и проливным дождем. Нашу палатку сорвало с места и снесло в озеро со всеми распакованными в ней дорожными принадлежностями. С перепугу мы стали бросаться в разные стороны, спасаясь от бури, пока в кромешной темноте не попали в болото. На наши крики о помощи сбежались соседние жители. А дождь тем временем перестал, так что они смогли зажечь длинные толстые стебли камыша, служившие им вместо факелов, и при таком освещении нас кое-как вытащили из болота. Спасли также и часть багажа, унесенного в озеро. Мы пошли греться в жалкие мазанки поселян.
– Но следующий день вознаградил нас за эти передряги, – добавил Максимин. – Мы достигли поместья вдовы умершего Бледа.
– А кто это такой?
– Брат Аттилы, разделявший с ним трон, но умерший в молодые годы.
– Но вдовы его мы не видели: Аттила запретил ей разговаривать с мужчинами.
– Вероятно, у него есть на то свои причины, – сухо заметил ритор.
– Однако она пригласила нас в один из своих домов, послала нам в изобилии всякой пищи и – по обычаю гуннов – прекрасных рабынь.
– Мы охотно приняли кушанья, с благодарностью отклонили живые дары и послали вдовствующей царице в подарок три серебряные чаши, несколько теплых одеял из красной шерсти, индийский перец, финики, византийское печенье и другие лакомства, до которых так падки все женщины. Потом, пожелав ей благословения свыше, снова пустились в путь. Однажды нам пришлось свернуть с удобной военной дороги, которая была к тому же наикратчайшей, и пробираться окольными путями по степным проселкам. И все потому, что нам приказали очистить дорогу для одного посольства от подвластного Аттиле народа. Кажется, то шли послы германского племени гепидов.
– Да, это одна из больших групп храбрых готов, – пояснил Приск. – Когда же мы стали возражать против такого распоряжения, то гунны, пожимая плечами, ответили нам: «Если ваш император покорится великому Аттиле, то и его посланникам будут оказывать больше чести!» Вот так. Это было неделю тому назад. С тех пор с нами не случилось ничего примечательного.
– А что заставило вас отправиться из Равенны в царство гуннов? – спросил патриций.
– Та же самая горькая необходимость, что и прежде! – отвечал Ромул. – Только она облекается во все новые формы. Жестокий враг знает наши слабости и свою силу и не устает злоупотреблять собственным превосходством, чтобы притеснять нас, изнурять налогами, унижать и мучить.
