Аутизм и сознание. Альтернативный подход к проблеме аутизма - страница 30

Так как с Асланом я работала уже в течение полутора лет, он был включен в режим и дисциплинирован, то с ним особых проблем не было. Для него изменения сводились к смене места, что он воспринял совершенно спокойно. Более того, по семейным обстоятельствам маме пришлось срочно покинуть город на неделю, и Аслан находился со мной круглосуточно, что, впрочем, для него тоже было не таким уж необычным.

Как упоминалось, первым к нам присоединился Еркен. Его мама взяла отпуск на две недели, чтобы адаптация ребенка к группе прошла легче. С ним, конечно, было не так просто. Он никогда не посещал никаких центров или дошкольных учреждений с дневным пребыванием, и для него все было ново. Так как дома он привык делать то, что хотел, то любую попытку включить его в какой-либо вид деятельности встречал бурным протестом. Он активно сопротивлялся, убегал, закатывал истерики, закрывал уши, топал ногами, отталкивал всех руками. К Аслану интереса совсем не проявлял.

Ситуация усугублялась тем, что у Еркена отмечалась повышенная чувствительность к громким звукам, а у соседей шел ремонт и ближе к обеду начинал работать перфоратор. В эти моменты ребенок рыдал, практически, безостановочно. Пока ходила мама, было немного проще, особенно в том, что касалось вопросов питания, посещения туалета и пр. За две недели её пребывания с нами, удалось добиться довольно заметных результатов. Это касалось, прежде всего, вопросов питания. Выше уже были описаны проблемы ребенка с едой. Я сразу отвергла предложение мамы принести из дома его любимую ложку. Когда мы садились кушать, я давала ему обычную ложку, брала его руку и помогала подносить её ко рту. Можно отметить, что с ложкой он освоился достаточно быстро, а вот содержимое ложки либо выплевывал, либо пытался вырвать, если все же пища оказывалась во рту. Мы были последовательны и уже через неделю эти тенденции уменьшились, а на десятый день он начал кушать практически всё, что ему давали, первое время с помощью, затем самостоятельно. Параллельно мы осваивали другие навыки, типа одевания и раздевания, заставляли, удерживая, принимать участие во всех видах деятельности, благо, что он был маленький, худенький, и мышечный тонус у него был слабым.

К концу второй недели Еркен приболел и остался дома, а к нам присоединилась Таня. В течение первой недели она также ходила с мамой. Первый день Таня спокойно пришла, огляделась, села за детский столик и ушла в себя. Попытки вывести её к Аслану и включить в совместную деятельность заканчивались протестами и истериками. Так как я не сдавалась, то потихоньку она стала включаться в контакт на короткое время, но было видно, что она очень быстро устаёт, и я позволяла ей возвращаться на «свой» стульчик, постепенно увеличивая промежутки совместной деятельности. Важно, что состояние Аслана позволяло ему спокойно воспринимать Таню, и он послушно выполнял мои инструкции: взять её за ручку, показать ей упражнение.

На четвертый день пребывания Тани в группе нас пригласили в частный центр, где я с Асланом работала раньше, на чей-то день рождения. С нами поехала мама Тани. Аслан изначально вел себя хорошо, так как всех знал. Таня тоже сначала вела себя прекрасно: ходила в хороводе с детьми, улыбалась. Однако, когда она оказалась в непосредственной близости от стола, её внимание привлек торт. Она полезла в него руками, пытаясь снять шоколадную фигурку. Ей не позволили это сделать, и она разразилась громким криком, никакие уговоры и увещевания не действовали. Она упорно рвалась к столу и дико кричала. Пришлось увести её в другую комнату. Истерика усиливалась. Девочка бросилась на пол и стала колотить руками и ногами, крик стоял такой, что, как я уже упоминала, стекла в окнах буквально звенели. Пришлось применить то, что называют терапией удерживания. Приходилось фиксировать её ручки, ножки и подбородок. В процессе удерживания я повторяла: «Позлилась – хватит. Давай успокаивайся, замолкай, и мы пойдём к ребятам». Она успокаивалась на какое-то время, но едва я ослабевала хватку, как она вновь разражалась криком и начинала биться головой, руками, ногами. Приходилось её вновь удерживать. Так продолжалось в течение полутора часов. Наконец, Таня приняла мои условия, замолчала и успокоилась. Я её умыла. Она взяла меня за руку, и мы пошли к ребятам. Остаток праздника девочка вела себя вполне адекватно и спокойно. Даже присутствие мамы никак не влияло на неё.