– Глеб, здорово!
– Здорово!
– Хотел извиниться.
«Удивительное дело, – подумал Глеб, – я едва знаю капитана, а кажется, мы знакомы целую вечность. Нет, ради одного только „извини“ он бы никогда не позвонил. Видимо, есть новости. Любопытно какие?»
– Извиниться за что?
– За то, что не поверил тебе.
– А теперь, значит, веришь?
– Теперь верю. Прочитал отчет Семеныча. Кстати, тебе от него привет.
При упоминании о «министре внутренних дел» Глеб тут же почувствовал легкое недомогание в области желудка. Капитан перешел к делу:
– В отчете детально описан след на виске жертвы. Все, как ты и говорил. Семеныч сделал подробные фотоснимки. У тебя факс есть?
– Разумеется. – Глеб круглосуточно обменивался сообщениями всех мыслимых разновидностей с целой кучей корреспондентов по всему миру. – Запиши номер.
– Тогда я прямо сейчас пришлю тебе одно фото, сам все поймешь. Как получишь, перезвони. Пока-пока.
Лучко повесил трубку, но успел так заинтриговать Глеба, что тот даже не вышел на кухню за чашкой кофе – уж очень любопытно было поскорее взглянуть на снимок. Когда его безумно медлительный факсимильный аппарат наконец выплюнул страницу, Глеб нетерпеливо оторвал ее от бумажного барабана и перевернул изображением вверх. Он обвел картинку внимательным взглядом и обомлел…
* * *
Будильник на тумбочке зазвенел, как обычно, ровно в восемь. Издаваемый им писк был самым гадким звуком в мире. Ни скрип зубов, ни даже скрежет металла по стеклу ни в какое сравнение тут не шли. Звонок был не просто мерзким – он был мерзиссимо, как сказал бы обильно пересыпающий свою речь итальянскими и псевдоитальянскими словечками ее новый пациент Глеб Стольцев. Ну-ка, ну-ка! Марине впервые за годы регулярных утренних мучений пришла в голову мысль осмотреть будильник «Панасоник» с тыльной стороны. Точно! MADE IN CHINA! Как же это я раньше не догадалась? Теперь все понятно. Китайцы – известные специалисты в области изощренных истязаний, от пытки водой, капающей на выбритое темечко, до специально подобранных звонков будильника. Причем наверняка делают это совершенно сознательно: испорти человеку утро – и весь день насмарку. Вот так они и подрывают западную цивилизацию изнутри.
«Хотя какая мы, на фиг, западная цивилизация»? – продолжала недовольно размышлять Марина, для которой утро вообще и подъем с кровати в частности всегда были тяжелым испытанием. Особенно после разрыва с Гошей. Он единственный из всех мужчин, когда-либо деливших с ней ложе, смог это прочувствовать и научился виртуозно подслащивать ежеутреннюю горечь пробуждения. Гоша почти всегда успевал проснуться первым и выключить будильник только затем, чтобы растормошить любимую ласками и прочими приятными глупостями. Надо же, после их расставания прошло уже полгода, а она так и не привыкла просыпаться одна.
Марина наконец оторвала голову от подушки, приняла душ, выжала в стакан два апельсина и включила кофеварку. После пары глотков крепкого кофе утро, как правило, уже не казалось таким отвратительным. Затем она раскрыла ноутбук, который никогда не выключала, а только переводила в спящий режим. В отличие от нее самой компьютер проснулся почти мгновенно и бодро зашелестел жестким диском. Первым делом Марина, как обычно, проверила почтовый ящик. Кроме привычного спама она нашла два письма от коллег, одно от подруги и еще одно от совершенно нового адресата. Марина открыла это сообщение первым. Оно оказалось от Глеба Стольцева и заключалось всего в четырех строчках:
