– Не переживай, я представлю полный отчет о проделанной работе. Мне претит подставлять экипаж. К тому же я сам заинтересован в результатах.
– Но астрофизика – это смысл твоей жизни… Быть может, стоит поменять отдел или, на крайний случай, институт? В ИФК тебя примут с распростертыми объятиями.
– Я еще не думал об этом. Давай для начала вернемся на Землю.
– С этим как раз проблемы. Только что командир сообщил, что у нас неполадки с гидроусилителем первого штурвала, необходимо приобрести новый, чем мы сейчас и займемся. Пойдём.
Радим без промедления поднялся, нацепил на ухо гарнитуру и закинул за спину рюкзак; Светлов последовал за ним, однако, проходя мимо столика, занятого девушками, вдруг замедлил, слащаво улыбнулся и картинно козырнул:
– Сударыни!..
***
Юноши направились к техническому сектору, находившемуся на другом конце гигантской станции. Им предстояло пересечь на турболифте несколько уровней и проехаться на поезде в мини-метро.
Когда космолетчики наряду с остальными жителями станции ожидали лифт, на площадке послышались многочисленные шаги. Народ оживился и начал расступаться. Наперерез экспедиционерам вышла дюжина человек, одетых в дорогие, преимущественно темные одежды, с ними была охрана в черно-красной форме и один двухметровой высоты андроид. Группа вела себя сдержанно и изредка приветствовали народ слабым кивком головы и скупыми улыбками.
– Свита Ее Величества! – произнес кто-то в толпе.
Лицезрея необычные наряды подданных, быстро ступающих по лифтовой площадке, летчики не смогли удержаться от снисходительных усмешек – физикам казалось, здесь царила чрезмерная напыщенность, граничащая с сибаритством. Такая мода была им чужда и казалась верхом непрактичности. Но когда Радим увидел среди свиты невысокую, хрупкую женщину с несколько отрешенным взглядом, его саркастический настрой мгновенно испарился. Это была императрица.
При виде владычицы жители станции склонили головы. Она же, немного замедлив шаг, посмотрела на них не властно, не снисходительно, скорее, взгляд ее выражал материнскую заботу о своем народе, словно о подрастающем ребенке. Сразу стало ясно – эта женщина не испытывала жажду власти и не страдала алчностью, возможно, она воспринимала свое правление как огромный долг, предписанный ходом истории. Она была притягательна, но вместе с тем в натуре ее чувствовался некий стержень, свойственный людям расчетливым и прагматичным. Такие, как она, способны «с улыбкой рушить города», как говорил отец астрофизика.
Пилоты, не помышляя даже склонить головы, с любопытством смотрели поверх толпы на императрицу, облаченную в бархатное платье сливового цвета. Несмотря на то, что, по словам Осокина, ей было сорок два года, выглядела она лет на десять моложе, впрочем, в XXV веке удивить этим кого-либо было трудно: во-первых, продолжительность жизни увеличилась в среднем до ста пятидесяти лет; во-вторых, новейшие биотехнологии позволяли существенно замедлить течение биологических часов человека.
Наряд королевы, сшитый в Викторианском стиле, был закрытым – даже шею Деи Радау скрывала высокая горловина из гофрированной ткани. На голове вместо короны виднелась причудливая стальная заколка, охватывающая голову от висков к затылку, где аккуратно были собраны каштановые волосы.
Радим осторожно задел Вавилу локтем:
– Я «видел» ее в кафе!
– Ты хочешь сказать, что императрица сидела по соседству в рядовой «забегаловке»? – удивился Светлов.
