– Чем он тебя держит?
– Разве это можно объяснить? Даже Соломон не мог понять, как один человек прокладывает путь к сердцу другого.
Взвесив эту мысль, Соня призналась:
– Мне это странно слышать. Я никогда так не привязывалась к своим подругам. Может, тебя тоже стоит полечить?
– Зачем? – Он застыл, подцепив вилкой ломтик осетрины.
– Чтобы ты, наконец, освободился от него.
– А кто тебе сказал, что я хочу освободиться от него?
– Всякая зависимость угнетает…
Смерив Соню цепким взглядом, он туманно произнес:
– Выходит, все в порядке.
Она решила дождаться, пока он сам пояснит, но Андрей занялся заливным с таким увлечением, что ей пришлось спросить:
– Что именно в порядке?
– А? С тобой. Значит, ты еще не потеряла головы, раз считаешь, что зависимость от Дэньки может угнетать.
– Я вообще не теряю головы.
В том, как Андрей посмотрел на нее, смешались уважение и жалость. Вечернее солнце било Соне в глаза и мешало разглядеть Дениса. Только подсвеченный со спины истончившийся силуэт покачивался на другом конце стола. Денис то и дело склонялся то вправо, то влево, не позволяя своим соседям ни на секунду забыть о себе.
«Ему необходимо, чтобы все им любовались, – стараясь сохранять спокойствие, думала Соня. – Он влюблен в себя до неприличия!»
Андрей безмолвно подлил ей вина, и она удивилась тому, что даже не заметила, как все выпила. Салат на ее тарелке оставался нетронутым, хотя утром Соня лишь попила кофе. Приказав себе поесть, она взяла вилку, но отчего-то вдруг перехватило горло, и она опять подняла узкий хрустальный фужер.
– Я придумал, – повернувшись к ней, тихо сказал Андрей. – Останься сегодня у них ночевать. Понаблюдаешь за ним, а утром скажешь, что разгадала его хитрость. Что он вовсе не болен и делает это не во сне, а просто изводит их. Он на это вполне способен. Тогда они от него отцепятся. Может, и в институт позволят поступить. И твои услуги им больше не понадобятся.
– Думаешь, они в это поверят?
– Как они могут не поверить? Ты же все научно обоснуешь. Чего ради они тогда тебя наняли?
У соседа справа, на которого до сих пор Соня не обращала внимания, зазвонил телефон, и, достав из внутреннего кармана трубку, он принялся вполголоса обсуждать условия продажи каких-то вагонов.
– Кошмар, – поморщилась Соня, отвернувшись.
– Павел Васильевич спит и видит, чтобы Дэнькина голова была забита тем же самым.
– Может быть, он и прав…
– Ты можешь вообразить Дэньку торгующим углем?
– С трудом. Слушай, а если он будет продолжать меня преследовать?
– Дэнька? Преследовать? – Он сдавленно хохотнул. – Да ты что? Через день он про тебя и не вспомнит. Тем более когда узнает, кто ты на самом деле.
– А он узнает?
Он повернул к ней невозмутимое лицо, и Соня без слов поняла, что на этот счет можно не волноваться.
После обеда Денис предложил покататься на лодках и, схватив свою соседку за руку, первым выбежал из дома. От нахлынувшего гнева у Сони помутилось в голове, но чья-то рука придержала ее сзади и бережно усадила в кресло. Присев рядом, Андрей с тревогой заглянул ей в лицо и покачал головой:
– Ты много выпила. В жару лучше этого не делать.
– Это не из-за вина!
– Я знаю. Но зачем еще усугублять?
– Что я здесь делаю? Отвези меня домой.
Он угрюмо напомнил:
– Я тут ничего не решаю. Если Денис скажет, я тебя отвезу.
– Так пойди и спроси у него!
Чуть помедлив, Андрей поднялся:
– Хорошо. Я спрошу. Но если ты сейчас уедешь, твоя работа останется невыполненной. Так нельзя.
