Авеста Висперад. Перевод А.Г. Виноградова - страница 4

Когда мы переходим от вопроса об относительном возрасте отдельных частей по сравнению друг с другом к возрасту их, рассматриваемого в целом, мы прежде всего встречаемся с вопросом о месте. Были ли «Гаты» впервые исполнены на Востоке или на Западе Ирана? Я хотел бы здесь сказать, что считаю этот пункт особенно открытым, так как я даже склонен расходиться в одной особенности с моим выдающимся другом Профессором Дарместетером, но пусть это будет понято только или главным образом относительно места происхождения «Гат». Я думаю, что ареной гатского и первоначального заратустризма был северо-восток Ирана, и что более поздняя «Авеста» была составлена в течение сотен лет, в течение которых зороастрийские племена мигрировали на запад в Мидию. Одним из определенных фактов является появление географических названий в «Вендидаде I», которые, очевидно, предназначены для описания самых ранних домов иранских рас, чьим знанием была «Авеста». Нынешние формы этих имен, как они появляются в «Авесте», действительно не самые древние, но они встречаются в отрывках, которые явно повторяют очень древние мифы. Эти названия описывают область от середины северного Ирана к востоку от него, включая древнюю Бактрию, но простирающуюся на запад до Раги; и, поскольку «Гаты» единогласно признаны древнейшей частью «Авесты», говоря о Заратустре как исторической личности, мы, естественно, ищем сцену его жизни в самых древних местах. Заратустрийская Рагха, расположенная гораздо дальше на запад, чем другие упомянутые места, по-видимому, имеет особое право считаться местом своего рождения, так как она так крепко держится за его имя, но эпитет Заратустрийский вместе с особым статусом Раги как не нуждающегося в «Заратустре» над собой, то есть в императорском вожде, могут быть отнесены к преемникам Заратустры. По какой-то причине, вероятно, из-за миграции зороастрийского влияния на Запад, Рагха стал оплотом его потомков; или его имя, совершенно независимо от всех семейных связей, могло стать титулом для ведущих политико-церковных чиновников (Zarathustrôtema). В «Гатах» нет упоминания об иностранном происхождении Заратустры, и нет ни одного выражения, из которого мы могли бы заключить это. Его семья кажется такой же оседлой, как и он сам. Спитамы упоминаются с той же фамильярностью, что и Хвогвы, и некоторые из названных лиц являются его родственниками. Он не был изолированной фигурой среди людей, на которых он влиял. Если тогда мы не сможем поместить Вистаспу и Гамаспу, Фрашаостру и Майдхьому в Рагху, мы не сможем поместить туда Заратустру,

ибо он должен быть помещен рядом с ними. Предание позднего и сомнительного характера помещает Вистаспу в Бактрию; но лучше оставить точную область нерешенной, так как уверенность никогда не может быть достигнута. Другие обстоятельства, которые для многих необходимы для принятия решения о Востоке как об области, где трудился Заратустра, были, может быть, с величайшей силой и красотой изложены Дарместетером, который все еще склоняется к Западу.

Таковы сильные аналогии, существующие между языком зенд и ведическим санскритом, с одной стороны, и между богами, героями и мифами «Авесты» и «Веды», с другой. Однако в пользу западного происхождения гатского языка, как и позднейшей «Авесты», мы должны признать, что западно-иранский язык клинописных надписей обладает теми же аналогиями с ведическим, какими обладает с ним язык «Авесты»; и ни одному читателю не нужно напоминать, что западно-иранский, так же как и восточно-иранский, никоим образом не произошли от ведического. Древний арийский язык, от которого все произошло, когда-то без различия был распространен как на Западе, так и на Востоке, в то время как, с другой стороны, мифологические черты «Авесты», хотя они родственны чертам Восточной Веды, до сих пор воспроизведены для нас, некоторые из них в поэзии средневекового Запада, взятой из «Авесты»; и имя Мазды, неизвестное (?) рикам (но диво-асурасйа ведхасах (медхасах (?)), кажется высеченным в скалах Персеполиса и Бехистуна, в то время как все священные книги зороастрийцев, включая «Гаты», а также более позднюю «Авесту» вместе с их интерпретациями, дошли до нас с запада, где и греки нашли свою систему со времен Геродота. Вдобавок к этому мы должны признать, что различия в диалектах между «Авестой» и «Ведой» делают большое различие относительно места далеко не поразительным, в то время как мифы, как и религии, мигрируют как по закону. Поэтому мы должны хорошенько подумать, прежде чем осмелимся расходиться с теми, кто выбирает Запад как сцену жизни Заратустры.