К примеру, следовало думать об удобстве водителя больше, чем о себе: вставайте с голосованием там, где водителю удобно остановиться, а не там, где удобно стоять вам.
Также мне запомнилась фишка про ГАИ: да, в теории вы можете голосовать у поста и в самом крайнем случае даже попросить гаишника остановить для вас машину, но имейте в виду: обращение к «тёмным силам» когда-нибудь к вам вернётся.
Давались в книжке советы и про «вписки» – ночёвки у знакомых в новом городе. После вашего визита всё в квартире должно выглядеть лучше, чем было до вас. Если вам разрешили принять душ, вымойте за собой ванну так, чтобы она выглядела чище, чем до того, как вы туда залезли!
Делился я своей идеей и с другими друзьями. В ответ, случалось, слышал мнение: «Когда-то это было возможно, но в наше время это настоящий экстрим!» Однако те, кто хорошо знал меня, говорили иначе:
– Просто прыгай, Лёха, крылья вырастут в полёте!
* * *
Время шло, мне исполнилось восемнадцать, я заканчивал второй курс УГТУ. Приближалось лето, в начале которого я должен был сесть в свою первую попутку и двинуться к Москве!
Хорошо помню магазин на Гагарина, где я покупал для будущего похода рюкзак, выбирая между маленьким дорожным и большим альпинистским. Я выбрал вариант покрупнее. Ожидалось, что он обеспечит мне больше автономности, расширит возможности перемещения и позволит спать в любых местах. Да и в целом выглядел он внушительно.
С очередной стипендии я купил несколько банок консервов и пару пакетов крупы: тогда я думал, что буду варить себе кашу в котелке у дороги. Простой как три рубля спальник, лёгкая ветровка от дождя, бельё, походный нож, зажигалка, запасной набор струн, горсть медиаторов. Кажется, это было всё.
Мой габаритный рюкзак чувствовал себя полупустым с таким скромным набором, но всегда хорошо иметь пространство про запас, так что на эту тему я не переживал. Завершив подготовку, я поставил рюкзак на видное место на кухне. Он должен был напоминать мне о том, что выезд не за горами.
Апрель, май – и грянет лето.
Так, не спеша, но уверенно, я продвигался в своих планах, и вдруг в конце мая ко мне приехала мама – для важного, по её словам, разговора.
– Алёша, вот смотри… – Мама всегда звала меня уменьшительным именем, исключения составляли редкие поворотные моменты, когда я становился для неё Алексеем. – Подруга моя, Света… Помнишь, в киоске работала? Они с матерью заняли денег и выкупили этот киоск и второй рядом. Теперь работают на себя, наняли продавцов. Света говорит, что трудно, но она справляется. Обновила гардероб, купила шубу, выглядит хорошо.
Мы разговаривали на маленькой, давно не видевшей ремонта кухне; окно её выходило во двор.
Мать налила в кружку кипятку из старого алюминиевого чайника и поискала заварку. Её у меня в доме не нашлось: конец месяца, продукты к этому времени заканчивались. Мать села за стол и поставила кружку с кипятком перед собой.
– Так… Хорошо, и?.. – Я пока не очень понимал, к чему она ведёт.
– Нам реально нечего есть сейчас, очень тяжело в семье. Вадиму тоже нелегко.
(Вадим, мой младший брат, ещё ходил в школу и жил с родителями.)
Мать оторвалась от кружки и посмотрела на меня:
– Нам нужно что-то делать, понимаешь?
Я прекрасно её понимал.
Разговор перерастал Алёшу и начинал претендовать на Алексея. Я подошёл к окну посмотреть на знакомые молодые деревья во дворе, на их свежую листву: ветки тянулись к моему этажу; каждый год они становились ближе, но до моих рук пока не дотягивались.
