Айрин достала иглу – самую толстую, что была в коробочке – продела в неё самую толстую нить, закрутила двойной узел на конце. Подумав, закрутила еще один – и приготовилась шить.
– Будем начинать сразу так, как нужно – произнес отец и полез в свою сумку – Сначала всегда идет дезинфекция.
– Дезифекция? – переспросила Аури, глядя, как отец достает из сумки пузырьки и повязки.
– Так точно! Только – «дезИНфекция». Но произношение тут не главное. Главное – это…
Гленн запнулся, не найдя нужных слов. Затем потряс пузырьком и повязкой.
– В общем, смотри. Нет, сначала послушай. Давай я тебе всё объясню, чтобы ты поняла, а как вырастешь, я объясню всё как нужно, с непонятными словами. Идёт?
Дочь кивнула.
– Вот и хорошо. Значит, смотри. Вокруг нас полно всяких жучков.
Тут Гленн остановился и задумался. Думал он долго, не понимая, как рассказать ребёнку про микробов и инфекцию.
– В общем, давай так – наконец сказал он – Сейчас ты просто запомнишь одну вещь – перед тем, как приступать к лечению, рану нужно продезинфицировать. Для этого берём вот такую жидкость – она называется спирт – и тщательно протираем края раны.
Гленн намочил повязку в спирту и протёр шкуру возле разреза.
– Также нужно продезинфицировать все, что будет к ране прикасаться – иглу, руки, повязки. Поняла?
– Да.
Гленн неторопливо обработал руки и инструменты.
– Запомни – это самое главное! Ты можешь торопиться, нервничать, плохо зашивать, или резать – но дезинфицировать нужно всегда. Я буду наблюдать, и за эту ошибку наказывать особенно строго.
Дальнейшее было Аури хорошо знакомо. Отец продел нить в иглу и по всей длине разреза наложил швы – такие, как она накладывала на шкуры – завязал в конце узел и приложил скомканную тряпку.
– Накладу нужно привязать – заметил отец – но у нас слишком мало материала, поэтому сойдёт и так. Ты готова повторить?
– Готова.
Гленн ножом сделал ещё один надрез, рядом с первым.
– Приступай.
Девочка взяла иглу с нитью и потянулась к разрезу. Взгляд её упал на тряпку на первой ране, и она отдёрнула руку. Гленн одобрительно усмехнулся. Айрин, повторив действия отца, продезинфицировала рану, руки, иглу, нить и приступила к сшиванию. Первый же шов вышел ужасным, а дальше всё пошло ещё хуже. Игла то слишком глубоко входила в плоть, то выходила откуда-то сбоку. Пальцы и нить мгновенно выпачкались в крови и скользили. Края раны не желали сходиться. Аури сопела, крутилась, морщилась от усилий, но где-то на середине слишком сильно потянула нить, и та лопнула. Дочь виновато подняла взгляд на отца. Тот в ответ подмигнул ей.
– Нелегко, да? И этот пациент еще спокойный. Представляешь, что будет, когда он начнёт вырываться?
Девочка с испугом посмотрела на отца.
– Мне никогда этому не научиться!
Гленн забрал инструмент из рук дочери и взял её руки в свои.
– Аури, запомни одну вещь. Если чему-то можно научиться – то этому можно научиться. Каким бы сложным ни казалось умение. Просто делай, повторяй, смотри на результат, и снова повторяй. Не бойся пробовать что-то новое. Думай над своими неудачами. Думай над своими успехами. В конце концов – улыбнулся Гленн – всегда можно спросить меня. Или маму. Пользуйся!
Поцеловав дочь, Гленн повернулся и пошёл в дом. А Аури принялась повторять всё снова. И снова. И снова.
После швов настало время «грязных ран», антисептиков, «скрепок», перевязок и прочих медицинских премудростей. А те занятия, что уже делала Айрин, усложнялись и дополнялись. С копьём, например, Гленн решил от упражнений перейти к ударам. Аури уже сменила своё первое, учебное, на настоящее. Оно было меньше и тоньше, чем у отца, но таким же крепким и с острым металлическим наконечником.
