Я уже видеть не мог автоматы и рулетку. Вопреки многообещающему названию заведения, мне здесь никогда не везло. Видно, не везло не только мне одному. Вот поэтому и расцветал «Остров везения». Поэтому и были жирными его два совладельца. Потому и катались эти жиртресты на здоровых «гелендвагенах», так как уже не влезали в обычные машины.
Мы расположились в заранее забронированных покоях. Пришли жрицы любви, официанты принесли вина, яств и… травку. А затем пошло-поехало. Зазвенели бокалы. Застучали ножи и вилки. Заработали челюсти. Задымились трубки, запахло коноплей. Замелькали расплывчатые видения в игривых глазах. Веселее забились сердца, и быстрее зациркулировала молодая кровь.
– Короче, расскажу вам анекдот, – начал Володя. – Собирает царь своих трех сыновей и объявляет: «Ну, дети мои, вы уже давно взрослые мужики, а еще в бобылях ходите. Давайте, женитесь уже! Хочется быть дедушкой, внуков нянчить!.. Возьмите лук и стрелы и стреляйте туда, куда вам заблагорассудится. В кого попадете, с той и обвенчаетесь». Взял старший сын лук и пустил стрелу в сторону гор. Угодила стрела в глаз прекрасной дочери скотовода, и женился он на одноглазой красавице. Второй сын пустил стрелу в направлении ночного клуба. Стрела полетела вихрем и вонзилась в ногу прелестной девушки, танцующей на шесте. Захромала она, но стала женой царевича. Больше всех не повезло младшенькому. Мало того, что он овдовел, даже не женившись, его еще разыскивает милиция. Ведь стрела этого несчастного пустилась туда, где на балконе особняка стояла единственная дочь прокурора, и попала ей прямо в сердце!
Взрыв хохота потряс всю комнату, закачались люстры, задребезжали окна, подпрыгнула посуда на столе.
– А вот еще один анекдот. – продолжил вошедший в страсть Володя, когда хохот ослабел. – Жили-были юноша и девушка. Юноша был – я подчеркиваю – безумно влюблен в нее. Однажды, набравшись храбрости, он сделал девушке предложение руки и сердца. Она ответила: «Я подумаю». Юноша сказал: «Я буду ждать». Она думала и думала, он ждал и ждал… Прошли годы. Он отмечал свой вековой юбилей, когда она пришла к нему и промямлила застенчиво: «Я шоглашна». И женились они и жили долго и счастливо, то есть одну неделю. А потом их не стало.
Новый взрыв хохота – на этот раз более продолжительный. Мы все хватались за бока, а от напряжения на глаза навернулись слезы.
– Все… все… хорош! – выдавливал я из себя, хохоча. – Все… Володь… хватит рассказывать… Ха ха ха…
Я хохотал, парни хохотали, девушки хохотали. И чем меньше нам хотелось, тем сильнее получался хохот.
Наступила тишина. Мы переглянулись и снова захохотали. Мы не могли контролировать себя. Это значило, что вино и трава, которую тут продавали открыто, делали свое дело. Сумасшедшее веселье длилось около получаса, но мало-помалу хохот сменился смехом, смех – легким смешком, тот – улыбкой, а улыбка, становясь менее диковинней, – серьезным выражением лица.
– Ублюдок, что-то ты рано захотел, – обратился Володя к Сыргаку, который встал и, держа за талию одну из проституток, собрался в смежную комнату. – Обычно тебя от жратвы не оттащишь.
– Куй железо, пока горячо. – многозначительно изрек Сыргак и исчез за дверью со своей избранницей.
Володя называл Сыргака «ублюдком». Нет, не подумайте ничего плохого о его матери. У Сыргака была приличная мать. И приличный отец, кстати. Просто это неблагозвучное прозвище пухлощекий Сыргак получил из-за своей прожорливости. Чрезмерно воздавая должное своему желудку, он всегда находился, как говорил Володя, «у блюда». Право, Сыргак не отходил от стола.
