Азбука спасения. Том 47 - страница 7

Во-первых, они полны бывают неизреченной радости, что стяжали и имеют в себе не мир и не блага мира сего, но Самого Творца и Господа и Владыку всех. После сего, они одеваются светом, Самим, говорю, Христом и Богом, всем всецело во всех себе, видят самих себя украшенными неизреченною славою, как светлым каким и божественным убранством, и закрывают лицо свое, не снося смотреть на непостижимое и чрезмерное сияние сего убранства своего, так что ищут какого-нибудь сокровенного места, чтоб, укрывшись в нем, как бы сложить с себя великую тяготу славы сей и сего сияния.

Потом Сам Владыка Христос бывает для них и пищею, и питием всегдашним и бессмертным: для тех, которые суть еще младенцы о Христе, несовершенны и не могут вкушать твердой пищи, Господь является как бы некиим световым и блестящим соском, который влагается в уста их и дает им сосать из себя, для каковых Христос бывает вместе и ястием, и питием, и доставляет им столь великую сладость и удовольствие, что они не хотят или, лучше сказать, не могут оторваться от него; для тех, опять, которые уже отдоены (вскормлены молоком), Христос является чадолюбивым отцом, детоводит их, учит и исправляет, ибо, как любящий отец посаждает детей своих за трапезу свою и вкушает вместе с ними, а когда увидит, что они нерадят о своих уроках и занимаются другими бесполезными вещами, тогда лишает их своей трапезы и слугам приказывает не давать им пищи, научая их сим способом не нерадеть об уроках своих, так и благий Владыка наш и Бог действует в отношении к рабам Своим – чадам Его по человеколюбию и благодати, ибо им дает себя Христос, – хлеб, сходящий с неба и дающий живот мiру, и они питаются Им и вместе с Ним всегда вдоволь, и чрез причащение сего хлеба шествуют к вечному животу, освящаясь душою и телом.

А когда вознерадят они о заповедях Его и, самовольно предавшись лености, презрят их и вдадутся в дела мира сего, бесполезные и не согласующиеся с благочестием, тогда Он, Питатель всего, лишает их Себя Самого, а чрез то и всего того, о чем мы говорили, и еще большего того. Таковые, когда, пришедши в чувство и помыслив, какого блага лишились, обратятся опять к Нему и взыщут Его, как обычно бывало, но не обрящут, тогда начинают проливать слезы и плакать неутешно, подвергать себя всяким чувственным лишениям, желая и изъявляя готовность на всякую скорбь, искушение и бесчестие, чтоб только человеколюбивый Отец, увидев скорбь их и произвольные злострадания, сжалился над ними и, возвратившись к ним, опять дал им Себя. Что и бывает: стяжавают они паки Христа, восстановляются в прежнюю близость и славу еще с большим дерзновением, вводятся опять во вкушение благ оных, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, и паче прежнего начинают благоговеинствовать пред Отцом своим и трепетать, как пред грозным Владыкою, боясь, как бы не впасть опять в те же грехи по невниманию и не быть отогнанными от благ Отца своего.

Так поступают те, которые, искренно с болезнию сердца каются, и за это улучают опять блага, о коих мы говорим. Но которые боятся трудов покаяния, малодушествуют в скорбях и стеснениях по требованию его, предаются лености и беспечному покою, – такие, как недостойные и не настоящие сыны или, лучше сказать, как презрители, предпочитающие удовольствия телесные вечным благам и даже Самому Богу, не сподобляются более вкушения оной духовной сладости, ни облечения одеждою божественной славы, но праведно лишенными остаются богатства благости Божией, и походят на псов, у которых нет хозяина.