Бабочка с перламутровыми крыльями - страница 3

В один из таких дней, во втором классе, я вернулась домой, сбросила тяжёлый портфель с далматинцами, рухнула на ковёр и закрыла глаза. И тогда я услышала знакомый звук открывающейся бутылки из соседней комнаты. Как я тебя ненавижу, ненавижу! Уже в семь лет я чувствовала, что устала от жизни. От такой жизни. Очередной папин запой, и через неделю у него случился приступ белой горячки.

В воздухе стоял оглушительный крик. Мама на кухне кричала на папу так, что у меня гудело в ушах. Вдруг она резко замолкла. Я вскочила с кровати и побежала на кухню. Папа молча душил её обеими руками. Я замерла от ужаса и обмочилась. Мне казалось, что мамы вот-вот не станет. Папа резко отпустил её и поволочился в свою берлогу, оттолкнув меня. Мама спустилась по стенке на пол и зарыдала. Больше я ничего не помню из того дня. Но с тех пор раз в неделю мне, как по расписанию, снится, как я спасаю маму от пьяного зверя. И убиваю его. Жестоко, хладнокровно, наслаждаясь тем, что навсегда избавлюсь от страха за маму и себя. А потом я убиваю маму за её слабость и бездействие. За то, что из-за неё мне приходится всегда бояться. За то, что я должна её спасти, но не могу. За то, что я не выбирала такую жизнь. За то, что как будто мне подарили жизнь, чтобы медленно и садистически отнимать её.

Я выдыхала, когда папа уезжал в командировки. Мама становилась спокойной и нежной – моей любимой кошкой. Мы прекрасно проводили время по-девчачьи: читали вслух книги на английском, рисовали маслом, смотрели «Клон» и танцевали восточные танцы. Я думаю, что женщинам лучше жить отдельно от мужчин. Встречаться с ними только по определённым дням для совместного времяпрепровождения. Это спасло бы миллионы человеческих судеб: женщины не убирали бы за мужчинами грязные носки, а мужчины не мешали бы женщинам заниматься собой. А когда женщинам не мешают просто жить, то они распускаются в самые очаровательные цветы.

Детство заканчивается в момент, когда приходит время решать взрослые проблемы. Я помню день, когда моё детство закончилось безвозвратно: 1 января 2005 года. Мне тогда было восемь лет.

В тот день папа не пил. Мы спокойно встретили Новый год и легли спать сразу после двенадцати. Наша семья особо не отмечала праздники – это могло спровоцировать папу на очередной запой. Поэтому, пока другие дети с нетерпением ждали волшебства ночи, я с тревогой надеялась, что в этот раз пронесёт.

Я проснулась от маминых криков. Папа лежал без сознания на полу, а мама, отчаянно пытаясь спасти его, тянула ему язык и кричала:

– Проснись, проснись!

Я застыла от ужаса под одеялом, не в силах пошевелиться. Приехала скорая помощь, и папу, не приходящего в сознание, увезли на носилках. Мама пыталась собраться с силами, но я видела, что она еле ходит и держится за стену. Через несколько минут она упала на пол и больше не вставала. Я уже знала номер скорой, потому что не раз слышала, как мама вызывает её для папы.

– Спасите мою маму, – только и смогла прошептать я, когда приехала другая скорая.

Маму увезли в больницу. Я дозвонилась до бабушки, но она жила в другом городе и приехать смогла только на следующий день. Я, не зная, живы ли ещё мои родители, а главное – мама, села в угол и накрылась одеялом с головой. Я ощущала леденящий холод и невозможность пошевелиться. Так я просидела до самого утра, пока не отключилась от усталости.