- Какая гладкая... налившаяся... как ты спускаешь на экран... – самодовольно хрипит Азам. – Хочу тебя вы**ать вдоль и поперек... Не сейчас... но однажды ты засунешь его туда... и покажешь, как меня хочешь, изнутри...
Это дико, развратно... писец. У меня сносит крышу. Его слова – словно отпечаток клейма с анестезирующим афродизиаком по каждой клеточке моего тела. Особенно там, внутри, куда он едва не заставил засунуть смартфон...
- Такая узкая... Я же порву тебя к херам, Лана... – дыхание моего растлителя становится рваным и сбивчивым. – Сядь на пол... поставь камеру напротив...
Я едва его понимаю. Откровенно туплю, пока страсть пляшет в моем теле, выворачивая наизнанку мозг.
- Лана, твою мать!
Поспешно подпрыгиваю. Чудом не роняю телефон на плитку. Я уже в таком состоянии, что здравый смысл пошел вразнос. Опускаюсь на колени. Скольжу затуманенным взглядом вокруг. Руки трясутся, я с третьей, наверное, попытки закрепляю его на импровизированном штативе швабры двойного отжима.
Ягодицы обжигает холодом. Я не додумалась подстелить хотя бы полотенце, а уже поздняк метаться. Вновь вижу глаза Азама, и горячая волна заставляет забыть о холоде плитки.
- Введи в себя палец, - вдруг совершенно ровным голосом говорит Валиев, отодвигаясь от камеры. Теперь он опирается на подушки у деревянного изголовья, заложив руки за голову, и пристально наблюдает за моим дальнейшим унижением. Хотя, положа руку на сердце, униженной я себя больше не чувствую. Меня восхищает и заводит эта игра. Меня, девочку-припевочку, которая считала самым большим своим падением танцы у шеста, причем не раздеваясь. Во что я превратилась?! И как этот человек сумел за столь короткое время плотно инфицировать меня вирусом своего извращения?
Локти упираются в пол, пока я, изгибаясь, смачиваю слюной палец и подношу к саднящей от желания киске. Зачем я его облизывала, непонятно: я такая мокрая, что пальчик входит сразу. Сверхчувствительная точка пульсирует. Разносит по телу сладкую отраву одержимого возбуждения.
- Потрахай себя пальчиками, сучка, - звучит новый приказ. – Представь, что это мой член. Покажи, как ты хочешь ощутить его внутри...
Я уже плохо соображаю. Может, именно поэтому не задаюсь вопросом, почему Азам так спокоен. Он что, из стали? Меня кроет при одной мысли, как я выгляжу, а он даже не делает попыток спустить свои брюки и достать член. А я бы сейчас дорого отдала, чтобы его увидеть и представить, как он заполняет меня, растягивая изнутри... как задевает точку Дж и доходит почти до шейки матки...
Пальцы внутри. Уже два моих пальца. Закрываю глаза, но тут же чувствую холод и легкую асфиксию. Поспешно открываю. Азамат довольно кивает.
- Хорошая сучка... помнишь команды...
Меня не коробит обращение «сучка». Наоборот, сейчас оно кажется таким дерзким, уместным и возбуждающим, что я со стоном начинаю двигать пальцами внутри вагины, глядя даже не в глазок камеры, а в глаза Валиева. Один его взгляд уже воспламеняет кровь. Как же он сексуален с обнаженным торсом, с этими татуировками, расписавшими руки и грудь! Как варвар – завоеватель, как демон порока, как сам дьявол! Мне мало. Я хочу его присутствия, дыхания на коже, аромата, хочу его пальцев в своей киске, его член... да пусть даже глубоко в горле! Неужели он не хочет того же самого?
Но он спокоен, как удав. Смотрит, как я сношаю сама себя и самодовольно ухмыляется. Мне бы прекратить это все, встать и одеться, но меня сейчас даже торнадо не остановит. Я чувствую далекие раскаты грома и даже не понимаю, что это шипение крови в моих венах. Оргазм несется мне навстречу.
