Одним из них был комиссар IV отдела криминальной полиции, Генрих Франц. В свое время он считался одним из лучших сыщиков Берлина. За его плечами было немало громких дел, вроде «берлинского зверя», что охотился на женщин в поездах и на железнодорожных станциях Германии в 40-х годах XX века.
Рядом стоял молодой помощник. Держа в руках блокнот, он, изредка переводя взгляд на Генриха, делал короткие пометки.
– Добрый вечер, – поприветствовал их Вальтер. – Я капитан СД Вальтер Шульц, рядом со мной…
– Нет нужды представлять, – перебила я. – Мы с комиссаром знакомы, – перевела взгляд на Генриха. – Что здесь произошло?
– Очередное убийство поехавшего маньяка, – кивнув в знак приветствия, он тяжело вздохнул. – Это уже восьмая жертва.
– Кто он? – осматривая тело с множественными ранами, спросил Вальтер.
– Мирослав Марцевич, – просветил помощник. – Поляк. Был убит вместе с женой.
– Женой? А где она?
– Увезли.
– Вам удалось найти следы? – поинтересовалась я, осматривая место преступления. – Есть то, что укажет на убийцу?
– Нет, – разведя руками, Генрих покачал головой. – Ни отпечатков, ни следов борьбы или волочения. Убийца действует молниеносно. Нападает, когда жертвы наиболее уязвимы.
– Возможно, что-то пропало?
– Деньги и украшения на месте. Кроме разве что… – он помедлил, – крови.
– Крови? – Вальтер растерялся. – Что вы имеете в виду?
– Что и сказал, – спокойно ответил Генрих. – Все жертвы обескровлены.
Наклонившись, он жестом указал на область шеи и плеч. Присмотревшись, Вальтер заметил несколько двойных отметин, похожих на след от шприца или иглы неестественно больших размеров.
– Возможно жертв принесли в это место после смерти? – предположил он.
Довод звучал убедительно. Осматриваясь, мы не обнаружили следов, указывающих, что жертва была убита именно на месте обнаружения тела, но все и вправду выглядело странно. Зачем лишать крови, а затем приносить уже мертвое тело в парк…
– Если не верите мне, – отметив недовольство, произнес Генрих, – можете съездить в судебный морг. Он находится в районе Стшельцув и поговорить с патологоанатомом, а пока что, – устало добавил: – прошу простить. Необходимо разобраться еще с парой мелких дел.
***
Городской морг был небольшим. В отличие от профессионально оборудованного в больнице Фридрихсхайне, на него не особо тратились. Стены были полностью выкрашены в белый «больничный» цвет. У самой дальней стояли холодильные ящики, с телами всех, кто оказался не в том месте, не в то время.
Закончив вскрытие, патологоанатом сидел и заполнял отчет. Заметив нас, отвлекся от бумаг и поднял недовольный взгляд.
– Вы ещё кто такие? – с издевкой обратился, заметив форму. – Посторонним вход воспрещён! Немедленно убирайтесь!
Вел он себя, как подобает истинному представителю польской нации – нагло и неучтиво, но узнав, что перед ним генерал имперского департамента Берлина, мгновенно утихомирил пыл и неохотно проводил к интересующей жертве.
Жестокость поражала масштабами. Все тело женщины, или точнее, что осталось, покрывали ссадины и рваные раны с запекшейся по краям кровью. В области шеи и ног отсутствовали небольшие фрагменты плоти. Она буквально была содрана с костей.
Из-за неестественной бледности создавалась иллюзия, что перед нами жуткая фарфоровая кукла, которую пытались разорвать на части.
– Что показало вскрытие? – стараясь сдержать эмоции, спросила я.
