Багровое зарево - страница 3

В Лондоне BBC собрала экстренный выпуск, где ведущий с каменным лицом, зачитывал сообщения: "Корабли замечены над Северным морем, у берегов Исландии и вблизи Канарских островов. Правительство призывает сохранять спокойствие, но очевидцы сообщают о массовом отступлении воды от берегов." За его спиной на экране крутились кадры из соцсетей: вода в Темзе начала пузыриться и испускать слабое свечение, а затем медленно подниматься вверх, оставляя за собой илистое дно, усеянное старыми ботинками и мусором. Зрители звонили в студию, их голоса дрожали: "Моя собака воет без остановки!", "Я видел, как они смотрели на нас с корабля!", "Это конец света!"

Паника распространялась быстрее, чем багровая дымка. В Мумбаи люди бросились к храмам, неся цветы и свечи, молясь о спасении, пока над Аравийским морем вода превращалась в серебристый туман. В Рио-де-Жанейро толпы заполнили пляжи Копакабаны, снимая, как океан отступает, обнажая песок, усеянный мёртвой рыбой, чьи тела светились слабым голубым светом, словно заражённые чем-то чужим. В Каире, где кораблей ещё не видели, имамы призывали к покаянию, утверждая, что багровое небо – знак гнева небес. А в Москве радиостанции захлёбывались от звонков: "Это американцы что-то запустили!", "Нет, это русские!", "Это пришельцы, я вам говорю!"

Учёные, разбросанные по лабораториям мира, пытались вклиниться в этот хаос. В Калифорнийском институте океанологии доктор Рави Шарма, невысокий мужчина с густыми бровями и вечно растрёпанными волосами, сидел за столом, заваленным распечатками данных. Его команда собрала первые образцы воды из залива Сан-Франциско, и результаты были ошеломляющими. Он вызвал Лину по видеосвязи, его лицо было бледным, а глаза блестели от смеси страха и возбуждения.

– Лина, послушай, – сказал он, поднося к экрану пробирку с мутной жидкостью. – Это вода, которую они не забрали. Она… она другая. Соли исчезли, это правда, но структура молекул изменилась. Они вибрируют, понимаешь? Как будто запомнили этот их гул. И ещё – посмотри сюда.

Он поднёс пробирку к ультрафиолетовой лампе, и вода засветилась слабым голубым светом, отбрасывая на стены комнаты танцующие тени. Лина наклонилась ближе к экрану, её сердце заколотилось.

– Это не просто фильтрация, – продолжал Рави. – Они что-то делают с ней. Может, активируют, может, программируют. Мы нашли следы неизвестного элемента – он нестабилен, распадается за минуты, но оставляет этот свет. И запах – ты его чувствовала? Металл и сладость?

– Да, – выдохнула Лина, вспоминая пар над заливом. – Что это значит?

– Не знаю, – признался Рави. – Но, если они забирают воду по всему миру, это не просто жажда. Это система. И нам нужно понять её, пока не поздно.

В Женеве группа физиков из ЦЕРНа пыталась засечь корабли с помощью спутников и радаров, но техника отказывалась их видеть. Один из учёных, молодой парень по имени Лукас Вебер, заметил странность: каждый раз, когда корабль появлялся, гравитационные датчики регистрировали микроскопические искажения, как будто пространство вокруг них сжималось и растягивалось. "Это не просто машины, – записал он в своём журнале. – Это что-то, манипулирующее реальностью." Его теория была смелой, но пока не подтверждённой – данные обрывались, как только он пытался их расширить.

В это время в Пекине военные запустили дрон к одному из кораблей над Жёлтым морем. Дрон продержался три минуты, передав видео: трубки, танцующая вода, фигуры ксавирров с мерцающими кристаллами в груди. Затем изображение исказилось, и связь пропала. Позже обломки нашли в ста километрах от места запуска, покрытые той же серебристой пылью, что осталась на лодке Хорхе. Анализ показал, что металл дрона начал разлагаться, как будто подвергся воздействию неизвестной энергии.