— О, здесь таких навалом. В сундуках Викторьены только такие и остались. В них ещё моя мама в детстве бегала на речку, и они вместе с сестрицей гоняли наперегонки с мальчишками верхом на лошадях. Кстати, прокатимся верхом? Одна я только мечтала об этом, всё не могла решиться, а с тобой…
— Сразу после обеда, чуть только отдохну, — заверила Катрина. — Такое счастье мчаться галопом наперегонки с ветром… Он выдувает из головы все лишние мысли. И оставляет чистую радость единения с природой. За этим я и приехала, кроме того, чтобы увидеть тебя.
— Давай, выгружайся, вселяйся в свою комнату, напротив моей, я пока подберу тебе одёжку попроще, — обрадовалась Вероника. — Мне тебя так не хватало!
— А мне тебя, подруга! Такое происходит, а совершенно не с кем поболтать по душам. Я думала, пока доеду, меня разорвёт на кусочки от невысказанного. Тебя тоже? Ну, всё, конец молчанию и заточению. Да здравствует свобода! — Катрина понеслась по лестнице в свою комнату, которую всегда занимала, навещая семью подруги летом в деревне. В особняке Валлориз, где Вероника часто гостила с ночёвкой, у нее тоже были свои постоянные апартаменты.
*****
После обеда, обсудив с Викторьеной три короба столичных новостей, Катрина наконец вырвалась на свободу, и они с Вероникой отправились на конную прогулку. Им оседлали двух резвых гнедых лошадок, подруги понеслись наперегонки через луга, к реке. Шуганули мальчишек на берегу, посмеялись, умчались прочь, прежде чем обиженные малолетние рыбаки, которым распугали всю рыбу, облили нахалок водой из складных вёдер. Наконец лошади пошли шагом. Подруги долго ехали молча вдоль реки, но когда впереди открылась дорога через рощу, свернули туда, в прохладную тень и завели беседу.
— Я не вернула тебе кольцо! — спохватилась Вероника. — Хотела отослать наутро после бала, но всё как-то… У постороннего курьера оно могло пропасть и я боялась. А сюда не взяла, не думала, что встречу тебя здесь, колечко осталось в городе. Ты сердишься?
— Ни грамма, Ника, — беззаботно отмахнулась Катрина. — Я знаю, что оно где-то у тебя и я спокойна. А вот Шатский волнуется. Уже присматривался пристально к моим рукам, искал кольцо. Но я не подаю виду. Слушай, он так изменился! После бала прямо с утра заявился к нам, искал встречи. Притащил мне огромный букет белых роз и тот бриллиантовый браслетик, в котором я приехала, представляешь? Никогда за ним не водилось склонности к романтике, а тут… Я не знала, что и думать. А потом поняла, он испугался, что на тайном балу я могла присмотреть себе кого-то получше, отмороженного Чертополоха! Почувствовал, что рыбка может сорваться с крючка помолвки и наконец-то проявил инициативу к сближению. Ты знаешь, мы тоже ездили верхом по нашим охотничьим угодьям, Шатский был так галантен, много говорил… Ну, если сравнивать с его обычной сдержанностью, так просто болтал без умолку! — Катрина засмеялась. — И, главное, ты не поверишь! Пытался постоянно меня обнять и поцеловать! Впервые!
— Надеюсь, ты не поддавалась? — взволнованно спросила Вероника.
— Сначала нет, я для приличия довольно долго разыгрывала недотрогу. Все эти: «Ах, уберите ваши руки! Что вы себе позволяете?» А он такой: «Но вы моя невеста, мы помолвлены, я вас люблю, прекрасная Катрина…»
— Прямо так и сказал? — ахнула Вероника.
— Представляешь? — Катрина сияла сознанием полной победы. Но подругу эти новости совсем не порадовали. — Страх потерять меня придал ему смелости. И я даже стала подумывать, что не такой уж Шатский ластоногий увалень, а может быть любезным кавалером, когда захочет. Ника, да что с тобой? Ты за меня не рада? Я уж почти придумала, как уломать папочку отменить нашу помолвку, а тут такой сюрприз!
