Балет моей жизни - страница 9

Летом наступал третий любимый праздник – 14 июля. Лучезарный день веселья! На улицах играли оркестры, все вокруг танцевали. Окна, балконы, террасы кафе украшались фонариками, голубыми, зелеными, оранжевыми, красными или трехцветными как флаг. Их легкие гирлянды украшали городскую праздничную ярмарку, а когда наступал вечер, они светились, создавая вокруг яркую фантасмагорию летающих огней. Прекрасное 14 июля моего детства, сверкавшее огнями, наполненное смехом и песнями!

В последний период нашего проживания на улице des Écoles я полюбила чтение. Конечно, как все девчонки, я обожала истории графини де Сегюр[10], но любимой моей книгой долгое время была «Кругосветное путешествие двух детей». Потом я погрузилась с головой в сказки Андерсена и истории Жюля Верна. С ума сходила от эпинальских картинок[11].

Они стоили один су за два листка, и я долго выбирала их у продавщицы с книжным лотком на бульваре Сен-Мишель. Она была очень терпелива и позволяла мне вволю разглядывать их все, прежде чем выбрать, на что потратить свои пять сантимов. Даже переехав на правый берег[12] и став ученицей в школе при соборе Saint-Vincent-de-Paul, я все так же испытывала страсть к эпинальским картинкам и покупала их в магазинчике на бульваре Курсель, который располагался почти у входа в школу сестер-монахинь, что я считала крайне удачным обстоятельством. Дорогие сердцу картинки лежали у меня в школьном шкафчике, и я любовалась ими на переменках между уроками.

В Люксембургском саду мы познакомились с одной молодой вдовой, мадам Виллард, и ее дочкой Терезой. Она была старше меня на год или два и училась в танцевальной школе для младших при Опере. Мы с ней играли, пока наши мамы болтали на скамейке. Они очень подружились, и Вилларды часто навещали нас на улице des Écoles. Я с нетерпением ждала их приходов на полдник, потому что это сулило мне несказанное удовольствие. Дело в том, что Тереза приносила с собой балетную пачку и танцевальные туфельки и под аккомпанемент моей матери демонстрировала нам свои способности. Она была очень хорошо сложена, танцевала с большим изяществом и вызывала у меня огромное восхищение. В моих глазах она была каким-то нездешним, нереальным существом из другого мира, где обитают лишь наделенные особенными способностями и волшебными возможностями.

Когда она танцевала, я поднимала края платьица и вставала на цыпочки, пытаясь ей подражать. Я уже знала некоторые танцевальные па, потому что мама виртуозно играла венские вальсы, и я часто танцевала под ритм «раз-два-три». Мама уже тогда заметила, что мне это дается очень легко, но серьезно к этому тогда не относилась.

Однажды, когда наши подруги были у нас в гостях и я по обыкновению кружилась и подпрыгивала, подражая Терезе, мадам Виллард, некоторое время внимательно наблюдавшая за тем, как я поднимаюсь на цыпочки и округляю руки в такт музыке, воскликнула:

– Это очень, очень хорошо, моя маленькая Клео, просто очень хорошо! Все твои движения попадают в такт музыке. Можно подумать, что ты брала уроки балета!

– Уроки балета? – задумалась мать. – Но где бы она могла заниматься балетом? Я не знаю, откуда и время на это взять, она так много учится! Да и какая в этом нужда? Мне и в голову не приходило сделать из дочери танцовщицу!

Мадам Виллард не стала в тот день развивать эту тему, но каждый раз, приходя к нам, с большим интересом наблюдала за моими наивными хореографическими упражнениями. Однажды, после того как я с особенным рвением повторяла движения танца за Терезой, она очень серьезно сказала моей матери: