Балетная школа - страница 10

За темным стеклом оконца равномерный стук веток сменился колючей мелодией посыпавшихся мелких капель дождя, и Серафима вернулась к оставленным на время тетрадям.

Девочки, слегка оглушенные воспитательной взбучкой, спускались по деревянной лестнице с мансардного этажа. На последней ступеньке Катька вытерла нос рукавом и хмуро сказала:

– Вот ей-богу, лучше бы наорала на нас, как Пятак. Гром прогремел, и туча ушла. А тут…

– Ну да, туча ушла, а проблема осталась, – ответила Эмма, протянув подруге застиранный, но чистый платочек. – Это ж воспитание, сама понимаешь. Но согласись, трудно теперь согласовать наши планы на субботу и наши обещания никогда не драться с беспризорниками.

Катька тут же фыркнула.

– Не «наши» обещания, а «твои»! Неужели ты не могла так пообещать, чтобы оставить лазейку? Глупо же получится теперь!

– Как знаешь, но я свое слово сдержу, – упрямо произнесла Эмма.

Катька даже остановилась, вглядываясь в лицо подруги.

– Ты нас бросаешь?

– Я не бросаю. Я убеждаю тебя поступить правильно, – просительно заглянула ей в глаза Эмма. – Слушай, ну это же действительно глупо. Из-за чего весь этот сыр-бор разгорелся – никто уже не помнит. Но при любой встрече тут же начинаются петушиные бои. Ладно бы был реальный повод. А так – ерунда и только. Ты же сама сказала, что этот твой Дымин…

– Дымов!

– …Дымов сам предложил перемирие. Вот и будем его придерживаться.

– Но перемирие-то было только на сегодня!

– Ну и что? Пусть на сегодня. Главное, что и эти самые беспризорники – вполне здравые ребята. Ну, хоть кто-то из них.

– В общем, да, – нахмурилась Катька, кусая верхнюю губу. – Он произвел впечатление разумного существа, не спорю.

– Вот! Может быть, им тоже надоело вот так с нами каждый раз сцепляться. Кто-то должен уступить…

– Я никогда не уступлю! – Катька дернула Эмму за руку, заставив ее спуститься с последней ступеньки и двинуться по длинному коридору второго этажа к лестнице, ведущей вниз, к их спальне.

– Ну хорошо, не уступить, – тут же согласилась Эмма, придумав другое слово, способное достичь самолюбивого разума подруги. – Закончить. Только сильный человек не ведется на провокации и может отличить, где действительно проблема, а где – лишь обиженное эгоистическое «я».

– Ты хочешь сказать, что я – эгоистка? – Катька даже остановилась посреди коридора, уткнув руки в бока.

– Я не хочу сказать, что ты эгоистка, – терпеливо ответила Эмма и потянула подругу за собой дальше: из полуоткрытой двери классной комнаты выглянула пионервожатая среднего отряда, прошипев:

– Кончайте кричать! Мы тут домашние задания выполняем. И вам, кстати, было бы неплохо! Горская, Филиппова, я не видела вас сегодня с учебниками.

– Да, Юлия Аркадьевна, мы сейчас придем, – послушно ответила ей Эмма.

– Это ты тоже обещаешь? – прошипела Катька.

– Нет, это я дипломатично гашу возможный конфликт, – нахмурилась Эмма. – Пошли уже вниз. Скоро ужин. Ну и уроки надо бы действительно сделать.

– Нет, я буду читать книгу! – в подтверждение своих слов Катька качнула толстым томиком.

– Всю? – подняла брови Эмма.

– Нет, только ту сказку, что Серафима отметила. Видишь, вот закладка.

Шелковая лента нежно-розового цвета действительно выглядывала между страниц, гармонируя с темно-синей обложкой книги.

– Так как автора-то зовут? – переспросила Эмма. – Может быть, я уже читала эту сказку?

– Ну да, ты вечно сидишь в библиотеке, – шутливо упрекнула подругу Катька. Ее запальчивая обида уже угасла. Эмма знала, что на время нужно оставить подругу в покое, дать ей самостоятельно обдумать и увещевания воспитательницы, и мнение подруги. Заставить Катерину сделать что-то было невозможно, а вот убедить и переубедить – довольно легко. Это Эмма уже успела уяснить за те несколько недель, что была знакома с этой страстной и увлекающейся девочкой.