Балканская звезда графа Игнатьева - страница 16

Через некоторое время казаки перевели лошадей на шаг. От мерного покачивания Игнатьеву, плотно закутанному в башлык, казалось, что даже звенящий в его ушах снег стал вроде бы теплее…

Все началось много лет назад с поездки в ненастный февральский день, в метель, через снежные заносы и непроглядь, в самый центр Украины – на Винничину. Здесь, на древней земле Надросья – истоке реки Рось, чье название дало имя союзу славянских племен, а позже целому народу и стране, находится небольшое село Круподеринцы. Вместе с группой российских и болгарских дипломатов и журналистов мы приехали в эту глушь издалека, чтобы поклониться праху выдающегося российского дипломата XIX века графа Николая Игнатьева, человека, в судьбе которого неразлучно соединена Россия и Болгария. В заиндевевшей от мороза крипте храма я стоял в раздумьях у могилы героя своей будущей книги. Надгробие, помимо обычных указаний на год рождения и смерти, по краям венчали две лаконичные надписи: «Пекин 1860» и «Сан-Стефано 1878».

А что было между этими датами? Как складывался его жизненный путь? Для меня эти цифры и стали тем толчком, тем импульсом, который привел к появлению замысла самой книги и авторских отступлений, чтобы прояснить читателю основные вехи яркой биографии Николая Павловича Игнатьева.

Видимо не случайно и символично, что на родовом гербе Игнатьевых был начертан благородный девиз: «Вере, Царю, Отечеству», который переопределил судьбу не одного поколения этого дворянского рода. Именно так служили они Отчизне, видя в этом свой нравственный долг.

Сам герб представлял собой щит, разделенный перпендикулярно на две части. В правой – золотой – виден вылетающий наполовину черный орел в короне, имеющий в лапе державу. В левой половине, на лазоревом фоне, из облаков выходит рука в латах, держащая меч. Держава и рука с мечом во все времена воплощали в геральдике отвагу и готовность защищать свою Родину. В 1877 году к гербу добавилась графская корона и графский коронованный шлем. Таким образом император Александр II отблагодарил своего верного служаку Павла Игнатьева, возведя его со всем нисходящим потомством, к которому принадлежал и мой герой, появившийся на свет холодным январским днем 1832 года, «в графское Российской империи достоинство».

Рождение первенца в семье Игнатьевых совпало с установкой под руководством Огюста Монферрана гигантского камня под пьедестал Александрийского столпа – символа самодержавия и мощи российского государства, служению которому посвятило жизнь не одно поколение Игнатьевых. Пока малыш требовательно попискивает в колыбели в окружении матери и нянек, его отец с удвоенной энергией отдается службе, проводя почти все свое время в полку. Позже его назовут «важнейшим лицом фамилии». Своей блестящей карьерой он во многом был обязан Его Величеству случаю и… восстанию декабристов. Когда Николай I, с бьющимся от волнения сердцем, вышел на подъезд Зимнего дворца, ближайший к Миллионной улице, то первой воинской частью, прибывшей на Дворцовую площадь в распоряжение нового царя, оказалась первая рота Преображенского полка. Казармы ее были рядом – на той же Миллионной. Запыхавшихся от быстрого бега гвардейцев привел молодой и статный капитан Игнатьев. Так ему удалось поймать за хвост капризную Фортуну, богиню удачи. Дальнейшая карьера этого офицера росла как на дрожжах: в конце своей жизни бывший преображенец даже возглавил кабинет министров Российской империи. До этого род Игнатьевых, насчитывающий четырехвековую историю, никогда не был в числе знатных и не подымался выше ранга сокольничьих и стрельцов, а позднее служивых людей Петровской эпохи. В общем-то это была вполне обычная семья, если бы не одно обстоятельство – в их роду было аж трое христианских святых! И главный среди божиих угодников – митрополит Алексий, святитель Московский и всея Руси чудотворец. Тандем митрополита и его ближайшего друга преподобного Сергия Радонежского в духовном и политическом плане подготовил победу Дмитрия Донского в Куликовской битве.