Баллады, сказки, мифы, сны. Мифомистика 21 века - страница 30
– Он просто разбойник, рехнулся совсем.
И быстро уносят орлы генерала,
Там Зимний уныло мерцает вдали,
И тело, что там, в том бою устояло,
Бессильно. Луна в полумраке горит.
Глаза императора дико печальны,
Ему оставаться в бессилье ночном.
И снежная птица уносит все тайны.
– Будь проклят, злодей, даже в мире ином,
– Я сам разберусь, – Николай восклицает,
И видит, как страшно царица бледна.
И где-то над белым туманом витает,
Крылатая тень, и хранит их она.
В петле задохнется злодей, обрываясь,
Но это сегодня его не спасает,
И тихо поет им метель, извиваясь,
О том, что герой их простит и поймет,
И воют как звери они отчего-то,
И ждет горемык в этом мраке Сибирь,
А белая птица в экстазе полета,
Хранит нашу Русь – эту даль, эту ширь…
Тень генерала
Старик идет устало к маяку.
И оживает призрачный маяк.
Что видится во мраке старику?
Его кумир, он так устал и так
Далек теперь от бойни и страстей,
От женщин и собак, его пленивших.
Но он зовет непрошеных гостей,
Когда-то все в судьбе переменивших.
Откуда этот свет и этот мрак,
Он вспомнит это и поймет едва ли.
Среди былых, среди грядущих драм
Старик стоит у маяка в печали.
Была ли юность? Кажется, была.
И свет иной его ласкает душу.
И женщина склонилась у стола,
Чтоб мемуары почитать, и слушает…
А он ее красою окрылен,
И молодость ее не увядает.
– Елизавета, – снова шепчет он,
Но перед ним другая возникает.
Звон колокольный, дивная пора,
И император до рассвета с ними.
Со смертью продолжается игра,
Но поле боя он живым покинет.
Он видел корсиканца и молчал,
Израненный в его последней схватке.
Горел маяк, и души их ласкал.
Раз есть огонь, то в мире все в порядке.
Когда же он погас? Когда ушла,
Та женщина с зелеными глазами.
Во сне она склонилась у стола,
Над свитками, над страстью, над годами.
Горит маяк, погашенный давно,
И император с ними в час заката
Поговорит, потом допьет вино,
И до рассвета он уйдет куда-то.
Елизаветы несравненный лик,
Поэта дерзость, лирики услада,
В том лунном свете, среди смолкших лир,
Стоит старик, любуясь звездопадом.
Тень поэта
Над землей, укутанной туманом,
Бродит тень забытого поэта,
Он еще живет в тоске обманом,
От заката, бедный, до рассвета..
Ищет строчки песни, не находит,
Утопая в прелести обмана,
И бокал разбитый, бросив, бродит,
В мороке сомнений и туманов…
Женщины забытая улыбка,
И восторг врага его далекий.
– Разве жизнь и творчество ошибка?
Ведь живут же песни там и строки.
И Мефисто дерзко улыбнется,
Он король презренного обмана.
То ли плачет дева, то ль смеется
В мороке отчаянном романа.
– Я поэт, оставьте, уходите, —
Никого, и сам не помнит строки,
Он еще живет в тоске событий,
Молодой, и яростный, и стройный.
Он еще живет в тоске обманом,
От заката, бедный, до рассвета..
Над землей, укутанной туманом,
Бродит тень забытого поэта,
Письмо бабушки
И когда уходил мой последний
забавный поклонник,
Говорил, что на день,
оказалось, на целую жизнь.
Старый граф молчаливо взирал
и курил на балконе,
И чертенок забытый шепнул
мне лукаво: «Держись».
Тот семнадцатый год
я запомню навек, дорогая,
Ничего не осталось,
ну только с рубином кольцо.
И заря, как рубин,
угасала во мгле, догорая.
И ему я сказала зачем-то
тогда « Ни за что».
Но о чем это я? О не помню,
поверь мне, котенок.
Был пожар и разлад,
маскарад, только страшный такой.
А когда уходил мой
последний забавный поклонник,
Только алое пламя
горело еще над рекой.
Над какою рекой, нет,
я этого тоже не помню.
Сколько было столиц,
Похожие книги
