Баллады, сказки, мифы, сны. Мифомистика 21 века - страница 32
Чернигова ли спесь, Твери подъем,
И чей-то голос грозный и нездешний,
Мол, по углям к столице мы придем.
Но Киев иль Москва теперь столица,
Не угадать, все укрывает мрак,
И князь летит, вдали мелькают лица,
Кому-то послан тот победный знак.
Он черной меткой станет на рассвете,
Болото проглотило спесь и власть,
Но в этот миг еще луна осветит
Его любовь, надежду, боль и страсть,
– Олег, – зовет Рогнеда изнывая.
И тот, кто станет на Руси святым,
Сегодня брата молча убивает,
А Киев ждет, и он летит за ним.
Раздор крепчал, и купола Софии
Хранят века тот ядовитый ад,
Когда и Русь, не ставшая Россией,
Смотрела, как на брата несся брат….
Все в мире неизменно, понимаю,
И молча изнывает Святослав…
Рогнеда сыновей опять рожает,
Их много, кто ж там прав или не прав?
Мне снится князь, за миг до смерти снится.
Не прекратится дикая вражда.
Она в веках печальных отразится,
И в душах остается навсегда
Уснул дракон во тьме
Вахтангу
Уснул дракон во тьме моей души,
И дремлет страсть, о прошлом не жалея,
Труды и дни все так же хороши,
С людьми сходиться стало тяжелее.
Печаль погасла как к утру камин,
А радость разгореться не сумела,
И в стане позабытых мной мужчин
Гуляет смерть отчаянно и смело.
И больше нет Купальского костра,
Но чаще зажигаем в храме свечи,
А может мне туда уже пора,
Страдания, как шаль, обнимут плечи.
Дракон проснется и попросит пить,
Вина ему грузинского достану,
Мы просто будем в этом мире жить,
Как прежде жить, тревожно и устало.
Там молодые боги на заре
Спускаются с небес к костру земному,
А он еще в душе не догорел,
Еще чуть-чуть и разгорится снова…
Он умер лет сто назад
В тишине перед рассветом
тихо плакала гитара
Над растравленным поэтом,
над погибшим адмиралом.
Кровь семнадцатого года
в наших душах отзовется,
В тишине перед рассветом,
снова реквием прольется.
Август там не знал пощады,
он и нынче так тревожен,
Нам Матильды не прощают,
убивая осторожно.
И безумная Лолита
прет сегодня в депутаты,
Там творцы давно убиты,
и за них дают награды.
Сумасшествие такое
здесь реальностью зовется,
За кометой, за звездою снова
– снова кровь прольется,
Тихо плакала гитара,
жрица снова танцевала,
И внимал ей Ирод старый,
все решив начать сначала.
Но смеялась Саломея,
растворяясь в миг рассвета,
Перед ней опять немели
властелины и поэты…
Что там было, что там будет,
Прокуратор нам расскажет,
Просыпались в мире люди
в миг прозревшие однажды…
И упали апельсины
в роще темной и печальной,
И расстрелянных поэтов
укрывали сны и тайны.
Гибких женщин силуэты
танцевали до заката,
Как печальна песнь гитары,
нас влекущая куда-то…
Четыре великих княжны и палач
Юровскому девочки светлые снятся,
Палач не забудет их нежные лица.
И в айсберг души вмерзла цифра 17,
Напиться до чертиков, чтобы забыться.
И видит он дочь в эту ночь, и рыдает,
Над горькой судьбою несчастной девицы.
Юровскому снится старуха седая,
– Оставь меня, – просит. Он СМЕРТИ боится.
Они не боялись за миг до рассвета,
Они улыбались, не зная о главном,
И только палач затеряется где-то,
За все он ответит, и сгинет бесславно.
Не жаль, за его ли нам душу молиться,
Пусть молятся снова там Ольга с Татьяной,
Ему бы напиться, ему бы забыться,
Да поздно, мерзавец, а может быть рано.
Все хочется там за себя оправдаться,
Приказы, вожди, ничего не спасает,
Прекрасные девочки Ироду сняться.
И снова Антихрист о жизни вздыхает.
Смеется в лучах предрассветных Мария,
Она-то его в этот миг пожалеет,
Но страшные сны палача заморили,
Похожие книги
