Он увидел строившихся на плацу солдат, тонкие дымки, поднимавшиеся от пальников в руках артиллеристов, стоявших наготове у орудий, и неприкаянно топтавшихся у крыльца Епифанова и Рогожина – они явно не знали, что делать: хватать ружье и привычно вставать в строй или… Капитан приказал им охранять имущество и вышел во двор. Следом выскочил взъерошенный фон Требин.
– Доброе утро, Федор Андреевич, – поздоровался он. – Почему тревога?
– Узнаем у коменданта. – Кутергин показал на Тученкова, занявшего наблюдательный пост рядом с артиллеристами.
Офицеры влезли по приставной деревянной лестнице на стену, и все стало ясно без слов – примерно в полуверсте от форта плотной массой гуляла по степи конница. Тучи пыли почти скрывали всадников. От топота коней гудела земля. Временами из пыльного облака выскакивали несколько верховых и на полном аллюре мчались к форту, но, не доскакав даже на расстояние ружейного выстрела, резко разворачивались и уносились обратно.
– Сукины дети, – наблюдая за ними, зло процедил комендант. – А ну, ребятки, пошлите-ка им гостинец!
Артиллеристы навели пушку. Она рявкнула, окутавшись синеватым кислым пороховым дымом, и ядро полетело в степь. Конные отхлынули подальше от стен форта, но не ушли. Тученков зло сплюнул от досады.
– Кто это? – спросил фон Требин, с любопытством разглядывая всадников. – Хивинцы?
– А черт их знает, – пожал плечами комендант. – Может, хивинцы. Или еще кто: степь большая…
– Атаковать нас они не собираются. – Кутергин опытным взглядом окинул конницу. – Выманить хотят или обложат до подхода основных сил.
– Дураков пусть ищут в зеркале, – заржал Тученков и по-свойски хлопнул Федора Андреевича по плечу. – Выманить? Во им!
Он сложил кукиш и показал его всадникам. Федор Андреевич попросил у него подзорную трубу, но как следует разглядеть конников мешала стоявшая столбом пыль: мелькали цветастые халаты, лохматые бараньи шапки, взблескивало оружие, метались разномастные кони. У азиатов не было даже подобия хоть какого-то строя, но в беспорядочном кружении верховых угадывалась непонятная европейцам тактика и серьезная угроза.
Направив трубу правее, Кутергин увидел далеко в степи еще одно облачко пыли, и оно росло буквально на глазах. Неужели к басурманам идет подкрепление и они вознамерились штурмовать форт? В любом случае им придется спешиться; выстоять же в пешем строю против русских солдат у азиатов нет никаких шансов: пушки ударят картечью, и дело довершат меткие пули и граненые штыки. Но кто знает, какие замыслы родились в головах местных башибузуков?
– Взгляните туда, – вернув подзорную трубу, Федор Андреевич показал коменданту на далекое облако пыли.
Тученков схватил трубу и жадно приник к ней глазом.
– Ага. – Он ехидно засмеялся. – Сейчас начнется потеха!
– Что такое? – Фон Требин вытянул шею, чтобы лучше видеть.
– Денисов идет, – с мрачной торжественностью сообщил Петр Петрович. – Сейчас он им насыпет перцу на хвост! Дайте, ребятки, еще разок!
Артиллеристы снова выкатили орудие, навели его и бахнули по конным. Те отхлынули еще дальше от стен и начали уходить в степь: видимо, они тоже заметили приближавшихся казаков и не хотели принимать бой вблизи форта.
– Все, – буркнул Тученков и поскучнел. – Простите, господа, за беспокойство.
Кутергин и фон Требин спустились со стены. Чувствовалось, что поручик разочарован. Наверное, он ожидал начала ожесточенной схватки и мысленно уже представлял себя раненым героем, спасающим форт. Федор Андреевич улыбнулся про себя и решил: со временем это пройдет, особенно если Николай Эрнестович останется жив в первом бою. Капитану и самому были знакомы подобные мечтания, но от них быстро излечили кровавые стычки в горных ущельях и лесах Кавказа.
