— У вас от практики язык не болит? — все-таки поднимаю меч, теперь стараясь отодвинуться. Сколько мы уже сидим? Достаточно, чтобы мама решила, что свидание прошло хорошо?
— Так использовать язык — это женская прерогатива. Хочешь, покажу?
— Не стоит, — я ведь захочу, а мне это не надо. Закрываю тетрадь и, наконец, встаю, избавляясь от удушливого ощущения, что я марионетка. — Спасибо за урок английского. Ну, думаю, на этом языке мы и остановимся.
— А мне понравилось тебя учить. Есть в этом что-то весьма пикантное. Может, ты и в других науках окажешься столь способной?
— Не знала, что секс — это наука.
— Секс? А кто говорил про секс? Я про физику движений. Химию тел.
— Ага, про биологию еще давайте поговорим. Про пестики и тычинки.
— О, я бы многое мог тебе рассказать.
— Я уже год как не учусь в школе.
— Поверь, это очень радует. Не хотелось бы получить удовольствие и сесть за это в тюрьму, — он уже так близко, а я так хочу убежать! Дергаюсь в сторону, но, скорее, лишь за тем, чтобы ощутить грубость его пальцев, схвативших меня за плечи.
— Мне кажется, вам это не грозит.
— Получить удовольствие?
— Сесть в тюрьму. Вернее, вы не особо этого боитесь.
— Ты слишком умная. Мужики этого не любят.
— Мама тоже так говорит.
— Ну, вот и правильно. Маму ведь надо слушать. Мама плохого не посоветует, — он наклоняется все ниже, а я непроизвольно облизываю губы. Что он несет? — Она скажет, когда и перед кем раздвинуть ноги, чтобы больше никогда ни в чем не нуждаться.
До меня доходит смысл его слов. К щекам, только что горящим от желания, приливает совсем другой жар. Стыда. Позора.
Он одним предложением раздел меня до гола и привязал к позорному столбу.
— Да пошли вы! — в сердцах кричу, толкаю его. — Что вам вообще от меня нужно!? Чего вы ко мне пристали?! Больше не разговаривайте со мной! Помогли? Спасибо! Дальше я как-нибудь сама!
— На правду не обижаются, — кричит он мне вслед, когда я марширую к выходу с крыши. Застываю, но лишь на секунду, а потом его слова пронзают насквозь.
— Ты приходи, я тебя научу языкам, и уже через месяц твой кикбоксер на тебе женится.
Я ухожу на лестницу, спускаюсь на свой пролет, но вдруг вижу, как мама выходит из квартиры. Вся при параде, красивая даже. Я уже и забыла, что у нее есть такое платье.
Это событие заставляет меня на миг отвлечься от переживаний насчет мнения обо мне этого Матвея. Не то чтобы оно было мне важно, просто, я и сама не рада тому факту, что мать пытается меня продать подороже. И, наверное, не будь сестры и огромных счетов за ее лечение, я бы все-таки подняла бунт.
Но что делает сама мать? Почему спускается на каблуках по лестнице, почему не надела пальто? За спиной появляется Матвей и тихо усмехается.
— Давно не играл в шпионов. Делаем ставки, куда она, по-твоему, пойдет? — в этот момент подъезд оглушает трель звонка в его квартиру.
Я закрываю глаза. Дрожу всем телом. Прекрасно понимаю, о чем речь. И от этого так тошно!
— Переспишь с моей матерью?
— Когда себя так откровенно предлагают, разве я могу отказать? Тем более, бесплатно.
— И противно не будет?
— С чего бы? Твоя мать в самом соку, — хмыкает он, а потом наклоняется и оказывается возле моего лица. — Или ты о другом? Но ты же, вроде, не собираешься со мной трахаться? Или собираешься?
— Делай, что хочешь. Меня это не касается.
Выпрямляюсь я и хочу спуститься по лестнице, а Матвей вдруг меня на себя дергает.
