— А у меня без этого не встает. Чао, — прощаюсь и спешу спуститься из этого дурно пахнущего женской похотью подъезда. Даже в моем борделе оно не такое лицемерное.
* * *
— Все бабы зло, — смотрю я на новую девочку, что полирует шест своей задницей. Хотя задница, что надо.
— Тогда лучше сказать, что все зло от баб. У меня один сослуживец есть, так он связался с телкой, которая лежала в психушке несколько раз, мозг ему стабильно выносит, не, телка там отменная. Все при ней. Но, блять, я бы давно ее придушил.
— А в итоге бабы душат твоего удава.
Наиль ржет, а я усмехаюсь. Выпиваю свой виски и щелкаю. Мне тут же приносят новый.
— А чего ты про баб-то заговорил? У тебя-то как раз с ними проблем нет.
— Последнее время чувствую себя куском мяса.
— Это ты о чем?
— Да помнишь хату, что я отжал? Сейчас ремонт в ней делаю. И еще никогда не видел такого количества неудовлетворенных баб в одном подъезде. Я никогда не знаю, когда там появлюсь, но они, сука, всегда на страже, готовые сесть на мой член. Ну, вот что ты ржешь, это, между прочем, серьезно!
— Бедный, бедный несчастный ебарь террорист. Ну, что поделать, время такое. Теперь мы — дичь. Хочешь палку подарю?
— Нахуя?
— От мух назойливых отбиваться, конечно. И что, все страшные?
— Да не. Не в том ведь дело. Просто даже сопливые девчонки знают, что ничего, кроме секса, с меня поиметь нельзя.
— А можно?
— Нет! Но им-то откуда это знать?
— Ну, так ты в кино не зовешь, цветов не даришь, да и работа у тебя специфическая. Скажем так, ты не тот, за кого телки мечтают выйти замуж. Вот покувыркаться тайно, да. Это про тебя. Но знаешь, это же хорошо! О спасибо, дорогая, — он берет бокал у новенькой Ники, она еще не готова работать, так что пока просто разносит напитки. — А ты симпатичная. Хочешь замуж?
— Вот так сразу?
— А чего ждать? Ты мне понравилась, я свободен, поехали, покажу тебе звезды.
Ника мельком бросает на меня взгляд. Сосет она неплохо и будет отлично играть невинных для клиентов. У нее даже глаза такие, словно она члена во рту никогда не держала. Забавно, но Лиззка другая. Взгляд у нее прожженный, словно она уже много лет в моем бизнесе, но при этом отзывается на прикосновения так, что башню от ее невинности сносит. Да и судя по биографии и победам, ей реально было не до мужиков. Тренировки по несколько часов в день, вряд ли оставались силы на секс и парней.
— Вот все вы так говорите. Покажу звезды. А потом соблазняете дурочек. А я не такая!
— Так и я не такой, Никуля. Я, знаешь, какой серьезный? У меня бизнес свой. Скажи, Мот!
— Ага. Сурьезный бизнесмен.
— Ты так не шути! Мне вон маман каждый день ссыт в уши, что жениться пора. Почему бы не на тебе?
— Наиль, харе лапшу вешать!
— Да какую лапшу, Никуль, посмотри в мои честные глаза. Хочешь на свидание сходим?
— Ник, что ты уши развесила, иди работай.
— Да, Матвей Дмитриевич, — испуганно пикает Ника и убегает, а Наиль шутливо хмурится.
— Ну, и чего ты мне кайф ломаешь? Мудак.
— Мудак — это ты. Я хотя бы их не обманываю, обещая свадебное путешествие.
— Ничего ты не понимаешь! Телка, если влюблена, ценнее любой шлюхи.
— А потом, все равно, тебя предаст.
— Ты циник.
— Я реалист. София тоже любила Захара без памяти, так что он на глазах тупел, а по итогу предала, так что в тюрьму загремел, а там умер. Так что еще раз. Бабы — зло, и все, что с ними можно делать – это трахать.
— Ну, тогда и не ной, что им от тебя будет нужно то же самое.
