А есть Садовая. Когда я её назвал своей сестрёнкой, у меня словно что-то всколыхнулось внутри. Ведь в том мире у меня осталась сестра. И пусть эти две женщины внешне мало похожи, хотя обе светловолосые и невысокого роста, но я просто не представляю, чтобы моя сестра из прошлой жизни смогла бы стать проституткой. Она, скорее, горло перегрызла бы любому сутенеру. Но всё равно, что Маша, что Настасья – люди, к которым я уже не могу притворяться равнодушным, мои слабости. Ну, и крёстный – тоже в этом списке.
Так что, если будет желание нанести мне серьёзную рану, то кого убить у Кулагина найдётся. Я не должен допускать такого, чтобы те люди, которые мне доверились, подверглись из-за меня опасностям. Поэтому в решающем сражении нужно наносить удар первым.
– Господин Шабарин! Господин Шабарин! – пытались до меня докричаться с первого этажа гостиницы.
Голос я узнал. Это был управляющий гостиницы «Марица». И я даже понимал, чего именно он хочет. Ведь самым простым для Кулагина было бросить в сердцах, что он не придёт в этот ресторан, либо что этот ресторан будет платить ещё больше отступные губернатору, пока я здесь буду вольготно себя чувствовать и жить. Это так, словно укусить беззубыми губами. Или это уже на что-то иное смахивает. Ух я и пошлый же стал! А насчет зубов… Есть они у Кулагина. Еще покажет он себя, но, надеюсь, поспешит и наделает ошибок.
– Петро, поди, скажи ему, что я уже изволю отдыхать. И все разговоры буду вести завтра, а что на своей территории я видеть никого не желаю, – сказал я командиру дружинных и пошёл в свою комнату.
Дело в том, что я уточнял, за что именно плачу огромные деньги. Мы подписали какие-то арендные бумаги, по которым я, действительно, на неделю становлюсь полноценным хозяином части этой самой гостиницы.
Прекрасно понимаю, что это подобно пиар-ходу, такая вот маркетинговая, причём, весьма неглупая, со стороны администрации гостиницы политика. Но в этот раз они на свою же уловку и попались. Я не собираюсь покидать гостиницу. А никаких причин, чтобы меня отсюда выгонять, у хозяев нет. В бизнесе, как и в делах чести, очень легко потерять своё лицои тем самым прогореть.
Особенно в это время, когда, порой, старообрядцы-купцы могут ударить по рукам, вообще не заключая никаких договоров на бумаге, и при этом следовать этим самым договорённостям настолько скрупулёзно, насколько это вообще возможно – согласно весу купеческого слова.
Мне так и не удалось поужинать, но ещё до того момента, как я переступил через порог личного обеденного кабинета вице-губернатора, был сделан заказ, чтобы блюда принесли мне в номер. Так что сейчас я собирался вновь отведать той самой нежнейшей телятины ресторана «Марица», о которой некогда даже прочитал, когда сильно заинтересовался личностью великого врача профессора Пирогова. Я согласен с этим выдающимся человеком, что телятинка-то здесь отменная.
– Вашбродь, – обратился ко мне один из моих дружинных, правда, этот был арендован мной у Картамонова.
– Говори! – нехотя сказал я.
Короткий разговор с Кулагиным был настолько эмоциональным, так он меня опустошил, что сейчас не хотелось ничего, кроме как поесть и поспать. Не думал раньше, что достаточно всего пять минут поговорить с человеком, и при этом чувствовать себя, как будто в одиночку разгрузил парочку вагонов с цементом. Ишь какой вампир!
– Мы взяли одного мужика. Он был у ресторана и кого-то выслеживал. Когда заметили у него пистолет, решили брать, – докладывал один из моих бойцов из той пятёрки, что была оставлена у входа в гостиничный ресторанный комплекс «Морица».
