Девушка угощает сидящего за столом мужчину золотым яблоком – Тимша с трудом узнает в черноволосом красавце узника из башни с окнами, засыпанными землей.
Другая девушка, стройная, с черной длинной косой, перекинутой через плечо, с румянцем на смуглых щеках, отчего-то неуловимо знакомая Тимше, сияя улыбкой в глубине темных огромных глаз, дарит мужчине небольшого полосатого зверька – зверолов узнает гику. Девушка быстро, со смехом, говорит что-то, но Тимша не может разобрать, что именно, но мужчина, глядя на девушку, отвечает ей с почтением и тоже улыбается.
Тимша видит, что в полупустой зале есть еще кто-то. Зверолов хочет вглядеться в лица и фигуры, и даже во сне пытается раскрыть глаза пошире, но у него не получается – картина уплывает, и пред юношей вновь – узник и сидящая рядом с ним гика, что, как и хозяин, смотрит с тоской на землю за окном. И тогда невыносимая печаль вдруг одолевает Тимшу, такая, от которой сжимается сердце, а на глазах выступают слезы.
– Ты можешь уйти, – говорит узник полосатой белке.
Зверек качает круглой головой, украшенной ушками с кисточками, сворачивается клубком и засыпает, а несчастный отворачивается от окна.
Тимша, проникшийся состраданием, силился спросить у заключенного в башне, что за беда с ним случилась, однако неведомая сила подхватила его и понесла – юноша вновь полетел, будто птица.
И вот он оказался над Вторым холмом, высоком до такой степени, что дома, построенные на самой его вершине, кажется, служат опорой небесному своду. Тимша летит вначале над южным склоном, потом – над восточным. Склоны эти поросли высокими соснами, огромными грабами, зелеными елями – там видит Тимша лесорубов, что выбирают деревья для рубки. Далее Тимша несется к северной части холма, где обитают мастера, владеющие различными ремеслами. Деревни их с широкими улицами сползают с самой вершины и останавливаются у дороги, которая отделяет Второй холм от Бурой пустоши. Там, в ее каменоломнях и штольнях кипит работа: добыватели из недр вынимают руду, что потом перевозят на Второй холм, где искусные мастера превращают ее в ножи для охотников, украшения, посуду.
После путь Тимши продолжается вдоль западного склона, где, как и говорил волшебный дуб, паслись стада коз и овец. Тимша взмывает на невидимых крыльях над холмом – мелькают под ним черепичные крыши. Одна из них, не коричневая, как все остальные, а синяя, привлекает внимание юноши: покрывает она самый высокий дом, не дом даже, а маленький замок, причем в центре этой крыши – необыкновенный стеклянный купол.
«Чудеса!» – восхищенно перевел дух Тимша, а сон уже уносит его на юг, к Первому холму.
Первый холм хорошо знаком юноше: частенько он забредает туда, так как знает пару заветных троп, по которым гуляют хитрые лисы и толстые барсуки. Теперь видит Тимша с высоты полета веселых бобошек, что снуют в поисках еды меж сосен и елей, растущих вперемешку, енотов, полоскающих рыбу в маленьком лесном озерце, и даже ядовитую гику, что прыгает с ветки на ветку, вертя круглой головой. На пестрой полянке желтеют пчелиные домики, и бродят около них, надев сетки на головы, пчеловоды.
Не успев налюбоваться милой с детства картиной, Тимша чувствует: незримые крылья несут его дальше, к Межхолмью, что раскинулось между Первым и Четвертым холмами и представляет из себя изумрудно-зеленое море садов. Сам холм довольно пологий – расположились на нем деревни садоводов, утопающие в роскошной зелени. В Межхолмье, так же, как и на самом Четвертом холме, работают садоводы: обрезают ветки, высаживают молодые деревца, а летом и осенью собирают урожаи в огромные плетеные корзины. Удивительно, но даже во сне Тимша чувствует аромат яблок и спелых слив. С высоты юноша видит стройные ряды деревьев и кустов, виноградники, ползущие, как зеленые змейки, по равнине и поднимающиеся на холм.
