Дэниэлу уже надоело препираться с этим нудным субъектом.
– Я уже сказал, получите ваши бумажки вечером. Что вы еще от меня хотите? Показать где выход, или найдете сами? Ведь вы наверняка умнее тех крыс, над которыми измываетесь в ваших стерильных лабораториях… или чем вы там занимаетесь?
Затушив сигарету, Дэниэл отхлебнул чаю с молоком и пролистал документы.
– Дэнни, почему ты не подписал? Думаешь, что-то не так? – спросила Тереза, заправив за ушко прядь золотистых волос. Она казалась слегка обескураженной.
– С чего ты взяла. Все чудесно. Или нет. Откуда мне знать? Я даже не представляю, как выглядит этот самый ЧСД!
– В прошлом году Кит приносил домой экспериментальный образец ЧСД, помнишь? Он еще здорово разозлился, когда ты спросил, как может крошечный кусочек уни-пластика стоить тридцать миллиардов империалов.
Верно. Теперь Дэниэл припомнил. Это случилось за три недели до того, как Кита едва не прикончили убийцы, подосланные к нему милосердным благим Василевсом. Неприятные воспоминания, да и практической пользы – никакой. Заметив, что Дэниэл пал духом, Терри протянула руку и поправила ему воротничок рубашки.
– Не волнуйся так. Ты справишься.
А как иначе. Руководство крупнейшей промышленной Корпорацией с годовым оборотом в триллионы империалов и сотнями тысяч рабочих и служащих – дело, с которым спустя рукава управится любой придурок. На которого можно все свалить, если что-то пойдет наперекосяк. Хотя, с другой стороны, Дэниэл и сам понимал, что его внезапные подозрения были какими-то… идиотскими и ни на чем не обоснованными. Он сам в рамках группы тестирования вот уже три месяца пользовался моделью Девятьсот Двадцать, и не испытывал ни малейших проблем со здоровьем. От самого спин-передатчика Дэниэл был в восторге. Он мог относиться к брату сколь угодно скептически, но тут следовало признать, Кит переплюнул сам себя.
– Ладно. Это явно пустая формальность… но я все же лучше съезжу, покажу эти бумаги Ричарду. Пусть посмотрит.
– Мне поехать с тобой?
Дэниэл вспомнил, что последний раз они с Терри навещали Торнтона пару недель назад, перед долгими зимними каникулами. Она наслушалась его маниакальных бредней и потом долго и безутешно плакала. А ведь у нее и без того имелось достаточно причин для слез.
– Терри, ты ведь сама знаешь, Ричарду все еще не очень хорошо. К тому же, там комендантский час, всюду патрули, да и погода ни к черту.
Терри взглянула в окно. И впрямь, снег продолжал валить стеной, а термометр за ставнями показывал трескучие минус сорок. Власти намеренно поддерживали подобный температурный режим, надлежащим образом регулируя работу биокуполов, поскольку нелегко бунтовать, когда через десять минут на лютом морозе отваливаются уши и нос.
– Но ты ведь недолго?
– Обернусь за пару часов. Отдохни пока.
Он встал. Терри продолжала смотреть на него.
– В чем дело?
– Я просто подумала… Дэнни. Ты не поцелуешь меня… перед отъездом?
4.
Тридцать Четвертый госпиталь психосоматического здоровья совершенно не напоминал легендарный Бедлам, а более всего походил на уютный частный пансион, и даже решетки на окнах сливочно-кремового пятиэтажного здания практически не портили идиллического впечатления. Окруженный неприступными заборами, садами, парками и прудами, госпиталь служил спокойным пристанищем для богатых и знаменитых, страдающих от алкоголизма, наркомании, различного рода сексуальных девиаций и тяги к азартным играм.
