Отвратительного синего цвета, с узорами из черных птиц и с отвратительными кружевами на рукавах и вдоль всего подола. С строчками мелкого перламутрового жемчуга. С громоздким воротом.
Когда служанка внесла платье в комнату и стало понятно, что именно его и придется надевать, то Узоа устроила истерику. Она кинула в слуг деревянный гребень с серебряными вставками, вылила из чаши ароматную воду для умывания, после этого забилась в угол, наотрез отказываясь выходить, и смотрела на всех диким зверем.
– Княжна, но это платье подготовила ваша уважаемая матушка.
– Сожги. Я приказываю тебе его сжечь. Мерзость Жирного Сердца.
– Ваш отец наказал, чтобы вы одели его и вышли к гостям.
– Да я скорее брошусь с окна, чем одену эту уродливую тряпку.
– Вас ждет ваш же…
Когда упомянули жениха, Узоа взорвалась. Слишком болезненным и неприятным для неё был этот разговор. Она кинула в несчастную девушку сначала кольцо с крупным камнем, потом маленькое зеркальце в деревянной оправе, а следом полетела полная шкатулка украшений, которая и угодила служанке в лицо, разбивая нос и рассекая кожу до крови. Служанка тонко всхлипнула и упала на колени. Сквозь прижатые ладони потекли сочные, багровые капли.
– Прекратить, – в покои Узоы стремительно вошел её отец.
Кербази Биттор был наследным князем в пятом колене. Белые волосы, знак рода, усмирял серебряный венец. На плечах лежал тяжелый меховой плащ из шкуры серого медведя. Лицо старого князя кривилось от гнева и отвращения.
– Прекратить, – повторил он, остановившись посредине комнаты. Его взгляд упал на плачущую служанку. – Поднимись и сходи умойся. Покажись травнику, а будешь болтать – я твой язык сварю с овощами.
– Да, господин.
– Пошла вон.
Прижимая ладонь к носу, девушка побрела к двери. Там её встретили другие слуги, подхватили под руки и постарались побыстрее убраться в другой конец замка. Когда хозяин гневался, все предпочитали прятаться. Но князь Кербази Биттор словно и забыл про всех – он пристально и гневно смотрел на свою дочь, которая выбралась из угла. И его взгляд не сулил ничего хорошего.
– Это мерзкая, страшная тряпка, и я её…
Бац. Голова Узоы мотнулась от сильной пощечины. Бац! Из рта княжны потекла тоненькая струйка крови. Старый князь снова поднял руку, но Узоа сжалась в углу и испуганно смотрела на отца.
– Позор, – сказал Биттор, глядя на дочь. – Ты опозорила меня, Узоа.
– Отец…
– К нам приехал сам Лихои Зигор – правая рука Императора. Тут твой будущий муж из рода Ибар. И все его кровные родичи. Сегодня решается вопрос наследования моего княжества и земель твоего мужа, а ты устраиваешь истерику и крики на весь мой дом из-за платья? Ты знаешь, что тебя ждет, когда все гости уедут?..
– Отец… папа.
Правая щека взорвалась болью от третьего удара. Тяжелая, золотая сережка с символом Газтерии, богини молодости, отлетела в сторону, раздирая мочку уха. Узоа пронзительно взвизгнула. Из глаз девушки хлынули слезы. Она закрыла лицо руками и замерла, ожидая дальнейшего гнева отца. Однако ударов больше не было.
– Из комнаты ты сегодня не выйдешь. Я объясню всем, что ты приболела. А после того, как они разъедутся, нас ждет долгий разговор.
– Папа…
Но старый князь уже отвернулся и так же стремительно покинул комнату. Узоа выбралась из угла и огляделась. Тут царил полный хаос – разбитое зеркало поблескивало осколками посредине ковра, рассыпавшиеся украшения из раскрытой шкатулки… И ненавистное платье, которое продолжало лежать на застеленной кровати.
