Эолейр беспомощно покачал головой:
– Я не знаю. Пусть меня укусит Багба, я ничего не знаю, Изорн.
Голоса ситхи проносились по лагерю, точно нестихавший океанский прибой.
Перед рассветом, когда было еще темно, пришел Джирики.
– Сегодня утром, – сказал он и присел на корточки, глядя на тлеющие угли. – До полудня.
Эолейр потер глаза, пытаясь полностью проснуться. Ему удавалось спать урывками, но все же он спал.
– Сегодня… утром? Что вы имеете в виду?
– Начнется сражение. – Джирики повернулся и посмотрел на Эолейра – про другое, более понятное лицо можно было бы сказать, что на нем появилась жалость. – Это будет ужасно.
– Но откуда вы знаете, что сражение начнется утром? – спросил Эолейр.
– Потому что мы к этому шли. Мы не можем организовать осаду – нас слишком мало. Тех, кого вы называете норнами, еще меньше, но они сидят внутри каменной оболочки, а в нашем распоряжении нет механизмов, которые смертные используют для подобных сражений, или времени, чтобы их построить. Поэтому мы сделаем по-своему.
– И это как-то связано с пением? – спросил Эолейр.
Джирики кивнул – странно, по-птичьи.
– Да. Пусть ваши люди будут готовы. И скажите им: что бы они ни увидели, им предстоит сражаться с живыми существами. Хикеда’я такие же, как вы и мы, – у них идет кровь. Они умирают. – Он посмотрел на Эолейра золотыми глазами. – Вы им скажете?
– Скажу. – Эолейр вздрогнул и наклонился ближе к огню, согревая руки над тлевшим углями. – Завтра?
Джирики снова кивнул и встал:
– Наши шансы будут максимальными, когда солнце окажется в высшей точке. Если нам повезет, все закончится до наступления ночи.
Эолейр не мог представить, что мощный Наглимунд может быть побежден так быстро.
– А если сражение не закончится? Что тогда?
– Тогда будет… трудно. – Джирики сделал шаг назад и исчез в тумане.
Эолейр еще некоторое время сидел у костра, стиснув зубы, чтобы они не стучали. Когда он больше не сомневался, что не опозорит себя, он пошел будить Изорна.
* * *
Под натиском свежего ветра серо-красный шатер на вершине горы выглядел, точно корабль на гребне высокой волны. Рядом стояло еще несколько палаток, множество было разбросано по склону и спускалось в долину. Дальше находилось озеро Клоду, огромное сине-зеленое зеркало, спокойное, точно сытый зверь.
Тиамак стоял перед палаткой и медлил, несмотря на холодный ветер. Столько людей, вокруг непрерывное движение, всюду кипит жизнь! Он с тревогой смотрел на огромное живое море, понимая, что находится рядом с жерновами Истории, и никак не мог отвернуться. Его собственную маленькую историю почти поглотили грандиозные легенды современного Светлого Арда. Иногда ему казалось, что кто-то разом опустошил мешок, наполненный могущественными снами и жуткими кошмарами. И собственные мелкие страхи, достижения и желания Тиамака будут проигнорированы – в лучшем для него случае. С тем же успехом они могут быть растоптаны.
Слегка вздрогнув, он наклонился и вошел в палатку.
Оказалось, как он и опасался, что Джеремия передал ему приглашение принца на военный совет. Подобные встречи заставляли Тиамака чувствовать себя совершенно бесполезным. В шатре собралось всего несколько человек: Джошуа, сэр Камарис и герцог Изгримнур сидели на стульях, Воршева лежала в постели, опираясь спиной о подушки. Рядом с ней, на полу, скрестив ноги, устроилась ситхи Адиту. Кроме них в шатре находился только юный Джеремия, у которого выдалось очень напряженное утро. Сейчас он, тяжело дыша, стоял перед принцем и старался выглядеть внимательным.
