Бастард четвёртого мира. Том 3. Затерянная межа - страница 20

– Давинти – парень крепкий, – подмигнул я. – Он точно справится. Так ведь, Давинти? – с бодрой ухмылкой окликнул я поэта.

– Получилось, – вместо ответа проговорил он. – У нас получилось! – радостно восклицая, тил подпрыгнул на месте, словно у него больше ничего не болело. – Мы разгадали ключ!

Слова тила эхом застучали по стенам и отозвались стальным скрежетом, точно шестерни очередной ловушки запоздало приходили в движение. Миг и там, где минуту назад стояла наша команда, с устрашающим лязгом вспарывая плиты террасы, из-под подножья ворот вырвался целый лес металлических кольев.

– Э-м-м-м… – запнулся тил и повернулся спиной к проходу.

Его выпученные от удивления глаза были обращены к сводчатому потолку пещеры, а недоумевающая улыбка словно заверяла, что в явном промахе вовсе нет его вины.

– Ну, или не разгадали, – процедил эльф, смущенно поглядывая на белобородого.

Тамиор громко выдохнул и устало провел рукой по лицу сверху вниз.

– Ф-у-у-х. Ладно, будем считать, что ничего не произошло. Главное, что все живы, – буркнул воин и деловито осмотрелся. – Короткий привал, – скомандовал он, направляясь к низкому пустующему пьедесталу в центре грота. – Немного передохнем и разведаем местность. Похоже, мы здесь не первые разумные за много десятков лет.

Подозрения белобородого казались весьма оправданными. Храм вовсе не создавал впечатление забытого места. Контраст общего запустения, перекликающегося с некоторой ухоженностью пещеры, живо бросался в глаза.

Из центра низкого вогнутого потолка к полу тянулся широкий столб дневного света. По нему, будто по просторному тоннелю, клубы горячего воздуха вздымали снопы невесомых частичек растревоженной пыли. Каким образом солнечные лучи проникали в твердь скал, а затем попадали внутрь грота, я не мог представить. Но в совокупности с блеклыми языками редких факелов, спокойно тлеющих в грубых каменных подставках вдоль окраин зала, освещение приобретало тусклый зеленоватый оттенок и густым туманом промозглого рассвета стелилось понизу, равномерно высвечивая детали древних катакомб таким образом, что становилось видно, как ветвистые лапы толстых корней, пробивающихся сквозь некогда ровную кладку, частой сетью покрывают рыжее одеяло песчаного крошева на полу, стремятся опутать любые выступы, взбираются на стены и, не встречая сопротивления, стекаются к жерлу золотистого потока.

Спеша разглядеть каждый уголок загадочного места, я прошелся вперед и остановился у дальнего края того самого помоста, возле которого мои спутники сгрузили пожитки и устроили кратковременный отдых. Гладкая, практически зеркальная поверхность иссини-черного монолита, возможно когда-то служившего фундаментом, что гордо нес скульптуру какого-нибудь почитаемого божества, призванного устрашать смертных и передавать величие конфессии, будто поглощала, впитывала в себя растерянные частицы света, от чего контуры пустующего сооружения казались размытыми, призрачными.

Возможно, первое впечатление усталых глаз являлось ложным, и странный предмет был не более чем воплощением необычного обеденного стола. Однако побеги подземного растения причудливо расступались перед массивом длинного прямоугольного пьедестала. Широкими дугами корни огибали приземистый постамент и вновь сходились в единую паутину у подножья лестницы, ведущей наружу.

По обеим сторонам, примерно в трех шагах от темнеющих граней загадочной постройки, располагались длинные узкие скамьи, выточенные из того же черного материала. Я провел пальцем по глянцевому сидению и удивленно хмыкнул. Поверхность оказалась абсолютно чистой. Ржавые плотные хлопья вездесущей пыли покрывали собой буквально все вокруг, тем не менее, обе лавчонки и сам постамент были тщательно вылизаны и натерты до блеска. Это обстоятельство наводило на множество разнообразных дум, но громче всего говорило лишь об одном – святилище не обходится без опеки заботливых смотрителей.