– Ф-у-у-у, – поморщился он. – Мышами воняет… дохлыми.
– Не может быть, – вскинулся рифмач.
– Может. На-ка вот, сам понюхай, – белобородый брезгливо отгородился от сосуда.
– Готов поверить товарищу на слово, – язвительно процедил Давинти. – Но и от поисков истины на дне хмельного омута я отрекаться пока не собираюсь. Давай сюда.
Стихоплет ловко сцапал бутыль, придирчиво заглянул в узкое горлышко и только после этого поднес его к носу.
– Ну надо же! Моя прозорливость вновь не допускает промашек, – поэт взболтал содержимое и, зажмурив глаза, набрал полную грудь воздуха. – Прелестно, – елейно выдохнул он.
– Верно говорят – скажи мне, что ты пьешь, и я скажу, кто ты.
– Отнюдь, мой крайне неразборчивый приятель, – певуче возразил эльф. – Твои насмешки, Тамиор, лишены всяческого основания и говорят лишь о том, что ты ничего не смыслишь в богатых винах. Это же настоящее Таль Алати.
– Чего?
– Хлебное вино, – пояснил Дави. – Когда я последний раз гостил в восточной столице тилских владений, производством этого чудесного нектара промышляли всего каких-то пара винокурен. Спешу заверить, у нас в руках очень, очень редкий и выдающийся сорт.
– Знать потому и редкий, что от него дохлятиной тянет? – хохотнул рыцарь. – Добрая выпивка так пахнуть не должна.
– Чего бы ты понимал, борода не стриженная, – отмахнулся поэт. – Если я верно трактую историю происхождения данного напитка, то его появление берет корни ещё во времена предшественника нынешнего правителя тилов. По легенде, когда владыка Ланатель – будь покоен его терпеливый дух – отправился в очередной разведывательный поход, войско забрело глубоко в недра Феролдана и попало в окружение сразу нескольких полуразумных племен. Даже теперь и не вспомню, кем были тамошние дикари. Впрочем, суть кроется в том, что…
– – – …Неприятель превосходил королевские отряды численностью, но нападать не решался. Осада длилась многие дни. А потому Ланателю пришлось отправить весточку о случившемся в Миндонар и Оплот Дербника. Однако ответ пришел далеко не сразу, и владыке оставалось сосредоточить силы на сохранении жизней своих подданных. К его глубокому разочарованию, суровые земли зарийской тундры не подчинялись ни королевским приказам, ни нуждам её коренных обитателей. Морозные ночи очень быстро стали чуть ли не первостепенной опасностью. Нужно было согревать воинов не только снаружи, но и изнутри. Запас пищи подходил к концу, а хмельное питьё испарилось и того раньше. Подмога всё не шла. И если мясо можно было добыть охотой, то горячительное пришлось придумывать прямо на ходу. Тогда один из лекарей лагеря решил пустить избытки отсыревшего ячменя и хлеба на брагу.
К тому времени мешки с зерном облюбовали местные грызуны, да так, что почти поселились в них. Незваных постояльцев выселили, а порченое зерно определили в дело. Питье вышло довольно крепким. Но вот невыносимый дух мышиного помета ни по чем не желал исчезать. Подобный изыск оказался по вкусу не всем. Правда, выбирать не приходилось. Когда же Владыка возвратился в столицу, то велел усовершенствовать рецепт браги, спасшей его самого и преданное войско от холодной гибели. А в напоминание о суровом испытании наказал оставить тот самобытный аромат. – – –
– Вот так и появилось Таль Алати. Получается, что вино пахнет вовсе не мышами, а плодами воли и находчивости. Да и мне ли тебе рассказывать, Тамиор? Брагу не нюхать нужно, только пробовать.
