– Глубокой осенью тысяча двести тридцать седьмого года внук Чингисхана, Батый, со своими полчищами вступил в пределы Руси, чтобы покорить её и двинуться дальше, на Западную Европу. Первой на его пути оказалась Рязань. Она не хотела сдаться, и хан велел убить рязанских послов, которые прибыли в его ставку. Главным среди послов был сын рязанского князя, Фёдор. Услышав о смерти княжича, его молодая жена Евпраксия, взяв своего грудного младенца, бросилась вниз с высокой теремной башни. Рязанцы во главе с князем вышли против Батыя, но отступили. Их было чересчур мало. И всё монгольское войско обрушилось на Рязань. Город защищался пять дней, но на шестой пал и был уничтожен вместе с людьми. Затем Батый двинулся на Владимир, взяв по пути Коломну, Москву и прочие города. Но вскоре ему пришлось ещё раз встретиться с рязанцами, и нерадостной была для него та встреча. Один из знатных рязанцев, молодой воин Евпатий Коловрат, во время беды с его родным городом находился в Чернигове. Прискакав обратно, он на месте Рязани увидел лишь пепелище, усеянное телами. Узнав от тех, кто сумел спастись, что произошло, Евпатий решил поквитаться с завоевателями. С ним было несколько сотен конных черниговцев. По пути к нему присоединились воины и охотники из Рязани, которые убивали монголов на лесных тропах. Всего набралось тысяча семьсот храбрецов, и этот отряд настиг стотысячную орду Батыя в Суздальских землях. Василий Ян утверждает, что битва произошла возле Переславля. Сходу набросившись на монголов, черниговцы и рязанцы стали рубить их так, что те пришли в ужас. Видя, что его армия отступает, Батый велел лучшему своему богатырю, Тогрулу, убить Евпатия в поединке. Два этих воина встретились, и Евпатий тут же сразил монгольского исполина. При виде этого остальные монголы начали разбегаться в панике, потому что Тогрул считался непобедимым. Перепугался и хан Батый со всеми своими военачальниками. Они приняли решение пустить в ход китайские камнемётные машины. Под градом больших камней, которые применялись для разрушения городов, спастись было невозможно. Когда Батыю принесли тело Евпатия Коловрата, хан распорядился похоронить его с воинскими почестями, что и было исполнено. Вот и всё, что известно о рязанском богатыре Евпатии Коловрате.
Кончив рассказ, Лиза повязала косынку. Дрожание её рук бросалось в глаза. Наступали сумерки.
– Интересно, – проговорила Маринка, взяв со стола последний огурчик. – А точно ли это правда? Очень похоже на вымысел.
– Это правда, – ударила кулаком по коленке Лиза. – Некоторые историки сомневаются в этом лишь потому, что Рашид-ад-Дин, описавший завоевание Руси Батыем, не упомянул о Евпатии. Но ведь он не упомянул также о сражении на реке Мологе, в котором Батый разгромил войска великого князя всей северо-восточной Руси, Георгия Всеволодовича! Почему ж никто из учёных не сомневается в том, что битва эта была?
– Но ведь в любом случае твой Евпатий давно уж мёртв, – сказала Наташка. – Зачем ты всё о нём думаешь?
– Я не знаю. Мне хочется о нём думать.
– А он тебе не мешает думать о ком-нибудь помоложе?
– Да лучше думать о мёртвом, чем о таких вот живых, – вяло указала Маринка на трёх унылых задротов, которые неказисто вынули сигареты. И закурила сама. – Я буду удивлена, если хоть один из них возьмёт что-нибудь тяжёлое и поедет в Старую Руссу!
– Лёнька возьмёт свой маленький инструмент, – блеснул умом Мишка. – Он неподъёмный.
