– Ничего, Рыба, не волнуйся, Богу не положено тесниться с бабкой в одной дому, – сказала Арит, выразительно взглянув на Рыбу.
Дамэ, очень довольный, поглядывал на нас, пока мы, раскрыв рты, озирались по сторонам, восхищаясь чудесным зданием. А восторгаться было чем: горницы, коридоры и залы были обширны, украшены расписанными колоннами, и мебель имелась под стать – всё массивное, раззолоченное, инкрустированное рыбьей и слоновой костью, синим стеклом, а кое-где самоцветами и перламутром, стены расписаны богато, как только во дворце фараона, и как будет в новых храмах, нужно было лишь разместиться, да застелить постели бельём. Каждый выбрал себе горницы, предоставив мне, конечно, выбирать первому. Но мне, честно сказать, было безразлично, какое помещение занять, я остался в первой же попавшейся горнице, достаточно просторной, смотрящей на север. Где именно и как разместились мои приближённые, я и вовсе не обратил внимания, только через несколько седмиц я заметил, что и Арит выбрала себе горницу отдельно от Дамэ.
Теперь я полетел на север, Повелительница сообщила мне, что там возник мор и много людей щедро косит Царица Того света, Она хотела, чтобы я взял там дань с тех, кто захочет получше устроиться в загробном мире, хитро обманывая их, ведь живым невдомёк, что Там все равны, и воздаётся по делам и мыслям, но не по деньгам, уплаченным жрецам и храмам.
– Зачем это, Царица? Ведь Ты же обманываешь их и как дёшево? Как рыночный балаганщик, – удивился я.
– Рассуждать станешь? – озлилась Она. – Ступай, исполняй и не смей перечить. Пусть платят, пусть готовятся к смерти заранее. А то любовь покупают, а смерть бесплатно приходит?
– Любовь купить нельзя, – сказал я. – То, о чём ты говоришь, к любви относится как таракан к орлу в небесах.
– Ничего, торгуют тараканами энтими по всему свету и не гнушаются. Пускай и за смерть, и за место в загробном мире платят!
Я был на севере в тот же миг, великолепный дар – вот так перемещаться по всему свету… И что я увидел? В моровой язве полгорода, вторая половина вот-вот заболеет, и вымрут все, что же я, теперь, когда сироты плачут над могилами родителей, а матери и отцы оплакивают детей, стану плату брать за обманное лучшее место на том свете?
– Эй, ты хто есть здесь? – спросил я крупного светловатого человека, с тоской взиравшего на очередную траурную процессию, двигавшуюся к кладбищу. Там собирались бальзамировать тело, какой-то богач почил.
– Я? – он разогнулся, оказавшись сразу на полголовы выше меня, здоровенный тип, я немаленького роста, а он и вовсе великан. – Теперь, пожалуй, воевода набольший, – ответил он, проведя рукой по лбу, словно отгоняя морок.
– Что ж, прежний – помер?
– Да, вон, несут, бальзамировать станут.
– Бальзамировать?.. – научил на свою голову… – Нельзя! И прикасаться к трупу – не сметь! Иди, прикажи, все помрут, кто тронет мертвеца! Обернули пелёнами и хороните, и могилу копайте глубже вдвое, чем всегда. Всё, немедля исполняй! И остальным скажи… И ещё… прикажи всем лекарям явиться к строящемуся храму Анпу.
– Анпу?! – восхищённо побелел воевода. – Ты… ты – Анпу?!
– Так и есть – сказал я. – Исполняй!
Меньше часа понадобилось, чтобы собрались местные лекари в будущем храме, чей громадный фундамент, размером с добрую площадь был уже готов совершенно, и теперь строительство остановилось из-за беды с заразой. Я вышел к ним, немного растерянным и даже испуганным, чего они ждали от Бога Смерти? Что я немедля заберу их всех, накрыв чёрными крылами в наказанье за бессилье перед страшной болезнью?
