– Кто, магазины? А за какие места они кусают?
– За кошелёк они кусают, – глубокомысленно разъяснил смеющемуся Фёдорычу Борисыч.
– Не отвлекайте рассказчика, пусть продолжает, – складывая ручки на животе, с подозрительной хитринкой качнул головой мой сосед.
– Так вот, припарковался он возле магазина, а парковка в один ряд, параллельно дороге, и все друг за другом останавливаются. Остановился, вышел и решил «подымить» маленько, время этому располагало. Сзади ещё одна подъехала. Глянул он, а машина, подъехавшая, точь-в-точь, как у него, и цвет такой же, даже игрушка на стекле болтается такая же. Разговорились, ну как обычно, когда встречаются два автолюбителя, конечно, о своих железных конях, что да как крутится и вертится, какие проблемы с ними, ну и прочее. Да вы знаете, в общем, сошлись родственные души.
А тут бац! И в зад знакомого моего знакомого другая подъехавшая тюкнулась. Они обомлели, парковка же свободная, сзади ещё не одна машина поместится.
– В зад твоего знакомого въехала?
Вот ведь, опять гогочут, ну никакой серьёзности у них нет. Я так и сбиться могу.
– Да не в его зад, а машины. А у того, кто въехал, тачка навороченная, крутая, значит. И выходит из неё мужик, неказистый, но весь лощёный, с «гайками» на пальцах.
Ещё и слова не сказал, а уже слюной от злости брызжет, аж подпрыгивает. Орать начал, мол, это он его стукнул, резко назад сдал. Знакомый говорил, что тот даже онемел от такой наглости. Кратковременно, конечно.
– Да как же сдал, когда я здесь стою, вон и коллега подтвердить может, – и на моего знакомого показывает.
Меня, говорит за него даже обида взяла, в ухо гаду закатить захотелось.
– Я бы закатил, – возмущённо сказал Фёдорыч.
Мы зашумели, как бы соглашаясь с этим, да и Фёдорычу подфартить не мешало, он от этого только добрее становится, значительней как бы.
– На меня как на свидетеля внимание не обращает, орёт, что сговорились. Стал головой по сторонам вертеть, свидетелей выискивать, чтоб на свою сторону переманить.
Орут оба, орут как положено, поскольку сильно руками машут, жестикулируют значит, усиливая этим каждый свою правоту. Сплошные нервы показывают. Хотел им про ГАИ намекнуть, мол, приедут – разберутся, куда там, не слышат.
А тут коллега мой возьми и скажи, и сказал-то негромко, чуть ли не шёпотом, а как обухом мужика по голове стукнул. – Чтоб тебе тёща приснилась!
И с мужиком удивительная метаморфоза произошла.
Замолчал, поник весь, какой-то жалостный стал, тишина настала, пауза образовалась.
И мне, говорит, его жалко стало, забыл, что в ухо хотел ему зарядить. Все мы такие, сперва наорём, а потом миримся, натура у нас, у всех такая, отходчивая она.
Хотя такой «посыл» не каждый выдержать может.
– Зачем же так, можно и мирно договориться, – спокойно, нормальным человеческим языком сказал.
Гляжу, мужик в кошель полез, купюры перебирает, отвалил столько, что мне враз захотелось свою машину ему подставить.
Инцидент исчерпан, руки друг другу пожали и разошлись.
Вот такая история со знакомым моим приключилась.
Смеются, хорошо смеются, Виктор с Борисычем посдержаннее, Фёдорыч от души, а душа у него широкая, потому и Борисычу тесно на лавочке стало, опять чуть не скатился с неё.
Так, смеясь, «чайку» откушали. Хоть руки от смеха и подрагивали, а к нему бережно отнеслись, не расплескали. Он же напиток непростой, со всей нашей душой изготовленный, марочный он. Такой «чай» и на международный аукцион выставить не зазорно. Хвалиться не буду, но золотая медаль однозначно обеспечена. Ну конечно, ни на какой аукцион выставлять не будем, а то начнётся: заявку подай, патент оформи и прочую всякую муру. Да ещё рецепт выкрасть могут. А нам это надо? Правильно, совсем ни к чему. Нам и так хорошо, а кто угоститься пожелает, так пожалуйста, на здоровье, мы не жадные.
