– А, Серова, молодец, что пришла, – Ларичев поднялся и шагнул навстречу. – Редки, знакомимся, вот наш новый художник. Зовут Серафима.
– А почему юный талант столь запуган? – спросил тот парень, что остался сидеть, широкоплечий кудрявый очкарик. – Ларичев, ты просто монстр какой-то.
– Я не запугана, – промямлила Сима, откашлялась и просила: – А кто такие редки?
– Это, деточка, редкие студенты – очень умные и очень красивые. Мы, то есть, – сказал мешковатый парень.
– Ты, что ли, умник и красавец? – высоким голоском осведомилась у него девушка. – Тоже мне, реликт-палеоэндемик выискался. Не слушай, художница. Редки – это сокращенно от редколлеги. Все вместе мы – редколлегия. Значит, каждый – редколлега другого. Сокращенно – редок. Теперь ясно?
– Да, – кивнула Сима.
– Как ты говоришь, тебя зовут? – уточнил очкарик.
– Серафима. Сима.
– О, Симка! – почему-то обрадовался он. – Я Жека. А это Лёка и Санёк. Ну, Ларичева ты и так уже знаешь, кто ж его не знает, он у нас и спортсмен, и научный деятель, и вот даже редколлега… Ну, все, молчу, молчу. Да Валька же! Только не в лоб, он и так весь в шрамах и шишках.
– Это ростки глупых мыслей сквозь череп пробиваются, – сказал Ларичев.
– Слушай, а Симкартой тебя, наверное, только ленивый не дразнил? – снова обратился Жека к Симе.
– Нет. Ты первый.
– Остальные, значит, ленивые были, – сказала Лёка. – Впрочем, ты не лучше.
– А че сразу я? – почему-то обиделся Жека. – Ну, люблю лишний часик подавить подушку, что такого-то? Дело молодое. Пока спиться – надо спать. На пенсии все равно бессонница замучает. Между прочим, лень – двигатель прогресса. А стипендия – двигатель студента!
– А мотор – двигатель автомобиля, – сказал Ларичев. – Редки, хорош трепаться, перерыв не резиновый, а после третьей пары…
– Мы все заняты другими, не менее важными делами, – согласно кивнул Санёк.
– Именно. Поэтому первый вопрос. Что у нас с передовицей?
– А что у нас с передовицей? – округлил глаза Жека, сделав упор на «что».
– Ты должен ее написать.
– Не-не, погоди. По традиции в первой колонке мы даем что? Слово декана. Разве я декан?
– Жека! Не придуривайся! Кто обещал взять у него интервью?
– Вот ты, Валька, как всегда. Чего как трактор-то? Заходил я вчера в деканат. Но Клавочка был очень сильно занят. Светик сказала, у него какие-то разборки. Юл, Марк, сам Клава и еще один препод какую-то первашку… ну, это…
– Чего? – уши Санька оттопырились еще больше, не иначе, как от любопытства.
– Пытали, чего. Попалась на базисе.
– Попалась на базисе?! – изумился Санёк – Шустра малышка.
– Акселерация, что ты хочешь, – сказала Лёка. – Скоро шестилетки будут с базисами играться, как сейчас с планшетниками.
– Ну, не очень скоро, – сказал Санек. – Пока еще базис, слава Забавычу, не в широком доступе. Жека, а что там с малышкой случилось, не знаешь? До смерти ее запытали или отдали на растерзание Марку?
Сима покраснела, кашлянула и сказала:
– Они не пытали. Просто спрашивали.
– Тебе-то откуда знать?
– Это была я.
Трое – Жека, Саня и Лёка – изумленно уставились на девушку. И лишь Ларичев оставался невозмутим, хотя смотрел на Симу с интересом.
– Извините, – сказала она. – Я совсем не знаю, что такое базис. Правда. Произошла… произошло непонятное…
Вдруг перехватило горло, и, сама того не желая, Сима заплакала.
Лёка подошла, обняла за плечи:
– Это ты извини дурака.
Подскочил Жека:
– Ну, Симкарточка, ну, прости! Я и правда дурак. Но не мог же я предположить, что это ты. Хочешь, я самопобичуюсь?
