Он шутливо отхлестал себя по щекам. Сима шмыгнула носом, поспешно вытерла глаза тыльной стороной ладони и слабо улыбнулась.
– Вот теперь тебя люблю я, – сказал Жека.
– А я тебя нет, – сказал Ларичев Жеке. – Когда будет слово декана?
– Да хоть сейчас. Вот оно: учиться! Как словечко? По-моему, мудро. А повторенное трижды и вовсе должно быть отлито в бронзе. Между прочим, в пошлом веке такую отливку проделывали неоднократно.
– Кончай флудить, – отрезал Ларичев. – Сегодня же возьмешь у Клавдия интервью. А что с фотографией для передовицы?
– Ну… – замялся Санёк. – Я подумал, может, из вконтактика взять. У него ж там, наверное, есть аккаунт.
– Не «наверное», а точно есть, – сказал неугомонный Жека. – И фотка зачетная имеется. Клава на огороде в окружении знойных подсолнухов. А сам – ну просто мачо. В зеленой панамке в белый цветочек – у моей бабушки такая же – и в майке-алкоголичке с вытянутыми лямками. Лёкушка, ты бы точно запала.
– Дурак, – сказала Лёка таким тоном, что Симе стало ясно – она вовсе не считает редколлегу дураком.
– В общем, Сима, – сказал Ларичев. – Сама видишь, на них полагаться нельзя. Вот, держи технику, сходишь вместе с Саньком. Фотографировать умеешь?
– Ну… немного.
Сима взяла кофр с фотоаппаратом. Ничего, разберемся.
– Значит, с передовицей закончили. Теперь вторая колонка. Летняя практика студентов третьего курса. Да, да, моя тема. И да, я ее разработал. Почти.
Жека и Саня заулюлюкали.
– Спокойно, дети мои. Завтра все будет. Так, этот вопрос тоже закрыли. И остался у нас… Что у нас осталось? Научная работа? Юмор?
– Научная работа тоже почти, – сказал Санёк.
– То есть, на нуле, – полувопросительно сказал Ларичев.
– Угу. Как и твоя практика. Хотя нет, я пошел дальше, придумал эпиграф. «Сциента потенциа ест!»
– Потенция? – оживился Жека. – Это хорошо! Это для студентов – самое то!
И очень выразительно посмотрел на Лёку. Та закатила глаза:
– В переводе с латыни «Знание – сила», пошляк!
– Может, я заголовок начну рисовать? – не выдержала Сима.
– Вот! – Санёк назидательно поднял палец. – Наконец-то среди нас появилась ответственная редколлега.
– А главное – испытывающая тягу к труду, – поддержал его Жека. – Не боись, трудоголизм излечивается быстро. Молчу, молчу. Валька, ну, все, точно молчу.
Он быстро и крепко запечатал себе рот ладонью.
– Газета называется «Четвертое измерение», – сказал Ларичев. – Длинновато, согласен. Однако традиции менять не станем.
– Предлагаю стилизовать первую букву под человека. Ч – человек. Стоит на одной ножке и руку вверх тянет с линейкой. Вроде измерять собрался.
Санёк вопросительно посмотрел на Симу.
Однажды Сима нашла в тетивалином чулане старую периодику, среди которых попалось несколько «Веселых картинок». Название журнала изображалось ломаными, неестественно вывернутыми персонажами детских сказок. Симу передернуло. Непонятно, для чего так издеваться над любимыми героями. Ей стало жаль и Чиполлино, стоящего на одной ноге, и гимнаста, извернувшегося змеей, и Буратино с невесть почему удлинившимися ногами. Она ненавидела здания в виде людей или частей тела, терпеть не могла модерновую мебель с человеческими руками и ногами. Было что-то во всей этой креативности от вивисекции. Она дала себе слово никогда, никогда не опускаться до подобной пошлости.
Сима сперва хотела ответить довольно резко, мол, ничего она стилизовать не будет, а не нравится – рисуйте сами. Но потом решила, что они могут ее не понять и принять отказ за хамство. Поэтому ответила уклончиво:
