– Готово-то готово… только сомневаюсь я, что мы правильно поступили, Иваныч, – ответил Николай Николаевич, подавая ему два листа исписанной бумаги.
Алексей Иванович, прочитав написанное, положил листы в папку.
– Всё путём, Николаич, мы же во благо это делаем. Спасибо тебе, с меня магарыч, – сказал Алексей Иванович.
– Да ладно, сочтёмся, не чужие ведь. Сегодня я тебе, завтра ты мне. Думаешь, я не помню, как ты племяннику моему помог два года назад? Я добро помню, – улыбнувшись, ответил Николай Николаевич.
Алексей Иванович помнил, конечно, как два года назад, он отмазал племянника патологоанатома, когда ученик выпускного класса, избил своего одноклассника из-за девушки. Мальчишке светило три года за хулиганство, из-за проломленного черепа пострадавшего.
Майор не стал самолично проверять трупы бандитов, взяв бумаги, он сел в свой Москвич и уехал в город. Но это было ещё не всё. Ведь могли для проверки и из города прислать специалистов.
– Надеюсь, этого не будет… – провожая взглядом Москвич майора, прошептал Алексей Иванович.
Труп Валентина выдали ближе к обеду, в помощь предоставив Егору Валерьяновичу труповоз. У дома Алевтины Борисовны собрались все соседи, женщина безутешно плакала. Валерка сидел, словно потерянный, когда труповоз подъехал к дому и к машине быстро подошли Степан и Ефим, чтобы помочь Егору Валерьяновичу занести тело парня в дом. Увидев завёрнутый в покрывало труп сына, Алевтина Борисовна навзрыд заплакала и запричитала, ей вторили её соседки.
– Сыночек мой не наглядный! Да на кого же ты меня покинул? Как же мне жить без тебя, родимый? Валечка, сыночек мой! – кричала безутешная мать.
Егор Валерьянович вместе со Степаном занесли тело парня в дом и положили на диван в большой комнате.
– Надо бы Фёдору гроб заказать, да венки с цветами, – угрюмо сказал Егор Валерьянович, приоткрывая лицо сына.
– Ты ни об чём не беспокойся, Егор, я сам к Фёдору схожу. А Ефим, вон, на кладбище сходит, место надо присмотреть, да могилу загодя вырыть. Кажись и Зину завтра хоронить будут. Муж её, Савелий, кажись, тоже тело жены домой привёз, – говорил Степан, похлопав Егора Валерьяновича по плечу.
– Спасибо, Степан. Я сейчас, только деньги на расходы дам, – сказал Егор Валерьянович и прошёл к буфету.
Дав отдельно Степану на гроб, а Ефиму заплатить на кладбище, Егор Валерьянович проводил их до калитки. Алевтина села у изголовья сына и уронив голову ему на грудь, обняв его, безутешна плакала. Соседские женщины стояли рядом и тоже плакали. Без слёз смотреть на парня, который вчера утром шёл с Валентиной и улыбаясь, разговаривал с ней, было тяжело.
А Валентина оставалась в больнице. Ей не стали ничего говорить о том, что тело привезли домой и завтра похороны. Девушке и так было плохо. Боль не проходила, мысли путались, возвращаясь к тому, что с ней произошло. Слёз уже не было, Валентина лежала, с каменным лицом и ни с кем не хотела говорить. Бабушка терпеливо накормила её бульоном, зарубив для него петуха и пока старушка сидела возле внучки, Мария побежала домой, чтобы искупаться и переодеться. Она видела столпотворение возле дома Алевтины, но заходить к ним не стала и быстро побежала к своему дому. Люди не уходили до позднего вечера, лишь менялись, чтобы сходить домой и поесть.
Валентина обмыли и переодели в новый костюм, который парень покупал для своего выпускного вечера, только туфли Егор Валерьянович купил утром следующего дня. Потом поставили во дворе табуреты, на который и встал гроб, чтобы люди могли проститься с парнем. Народу было очень много, пройти в дом удавалось не всем и Егор Валерьянович решил, чтобы гроб стоял во дворе. Парня обложили цветами, лишь бледное, пожелтевшее лицо и было видно из-под цветов. Зину было решено хоронить следующим днём, чтобы все желающие могли проститься и с ней. В дом Валентина пришли все одноклассники и учителя, никто поверить не мог, что этого жизнелюбивого парня, который строил столько планов на будущее, который так любил, вдруг в одночасье не стало. В глазах учеников стояло удивление и непонимание происходящего. Девочки, не скрывая своих слёз, плакали, многие парни, сжав кулаки, не отрываясь смотрели на своего одноклассника.
