После тяжких раздумий в течение ночи он пришёл к выводу, что только работа способна излечить его от душевной травмы. Утром следующего дня Рабила явился к шефу и стал ходатайствовать о поручении ему нового дела. К своему великому удивлению, он сразу же получил на руки досье под грифом «Совершенно секретно». Оно содержало информацию о профессоре Дворецки. И с тех пор Рабила увяз в этом досье по самую макушку. Дело оказалось столь же сложным и неприятным, как и его семейная жизнь.
***
К тому моменту, когда они с шефом отправились в клинику Центра, для Рабилы дело профессора представлялось параноидальным наваждением, изнуряющей погоней за чёрной кошкой в тёмной комнате. Только теперь, после шестимесячной кропотливой работы в сети, расставленные им по всей стране, наконец-то попало неоспоримое свидетельство того, что профессор не канул в лета и его эксперименты не являются мифом. Полковник Рабила следовал за шефом по бесконечному, гулкому коридору и надеялся, что шеф вскоре по достоинству оценит его оперативность и усердие.
Когда они вошли в лоснящееся от белизны отделение реанимации их попросили надеть халаты и ни к чему не прикасаться. Реанимационное отделение скорее напоминало каменный ящик с аппаратурой, чем медицинское помещение. В нём находилось несколько человек, которые суетились вокруг операционного стола. К шефу подошёл мужчина средних лет. Это был заведующий клиникой. Он с сожалением развёл руками и сказал:
– Положение удручающее, – и указав взглядом на существо, лежащее на операционном столе, добавил: – Очень похоже на сердечный приступ, но мы делаем всё от нас зависящее.
Шефа свело от отвращения. Тело огромного детины стало медленно расползаться. Татуировка на его груди безобразно растянулась, искажаясь, и через минуту от человеческих форм осталась лишь масса из дряблых мышечных волокон и обрюзгшей кожи. Датчик загудел, и по экрану поползла прямая линия. Заведующий долго смотрел на неё, а затем тихо проговорил:
– Всё, с ним всё кончено.
Полковник чуть заметно покосился на шефа. Тот внешне оставался спокоен, но Рабила знал, чем ему грозит столь углублённое спокойствие начальника.
