Странно, что с таким багажом в нашем круге задержалась человечность, по крайней мере по отношению к друг другу. А вместе с ней бонусом шла преданность. С какой бы проблемой не столкнулся член семьи, остальные не задумываясь бросались ему на помощь.
Правда, не во всех стаях зверьки оставались людьми и продолжали следовать по одной дороге. Чаще они разлетались в разные стороны, стараясь забыть проведённые годы в казённых стенах. Не все заканчивали хорошо, но многие вели середнячковый образ жизни, не выделяясь и не хватая звёзд с неба.
— Приехали, — глушит двигатель Давид и выпрыгивает, хлопнув дверью.
Пока он обходит автомобиль, я отстёгиваю ремень и собираю в кучу мысли. Что-то последнее время я часто стала зависать на прошлом и на вопросах этики. Отсутствие солдафонской муштры и физической нагрузки запускают беспорядочный мыслительный процесс, пугающий своими выводами.
— Давай помогу, — подаёт руку Дав и легко стягивает меня с сидения, осторожно ставя на землю. — Совсем ничего не весишь. Пойдём, буду тебя откармливать.
Его непринуждённый тон и кривоватая улыбка возвращают меня во времена, когда я только поступила к нему в отряд. Тогда Дав тоже обозвал меня доходягой и указал Дрону, что мне стоит набрать килограмм пять. Так на завтрак у нас появились сдобные булочки, к которым я пристрастилась и нарастила зад.
— Знаешь, здесь за углом пекарня, — сглатываю вязкую слюну и глажу живот. — Андрей каждое утро покупал улитки с заварным кремом и изюмом, покрытые белым шоколадом. Кажется, меня вырвет, если срочно не съем булку.
— Поднимайся домой, а я организую тебе калории, — щёлкает сигналкой Давид и подталкивает меня к подъезду.
Прислонив таблетку к домофону, оборачиваюсь и провожаю взглядом Анжиева. Он идёт размашистым шагом, параллельно тыча пальцем в экран телефона. Теперь улыбаюсь я, на мгновение тая от его заботы. У моего малыша будет хороший крёстный отец, способный воспитать настоящего мужчину.
С этими лёгкими мыслями я жму на кнопку лифта, погружаясь в предстоящее материнство. Мальчик… Надеюсь, он будет похож на Андрея.
Пока Давид осуществляет набег на пекарню, я успеваю принять душ, поставить чайник и переодеться в длинную майку и лосины. В них я выгляжу ещё тоньше, а мой живот больше. Анжиев застаёт меня крутящейся перед зеркалом и выпячивающей вместилище малыша.
— Нормальную еду доставят через тридцать минут, — ухмыляется Дав и протягивает мне объёмный пакет, пахнущий ванилью.
Я киваю, отворачиваюсь и иду на кухню, ощущая, как щёки заливает яркий румянец, расползающийся по шее и груди. Дура! Докривлялась! Поставила себя в неловкое положение!
— Тебе идёт эта майка, — доносится мне в спину. — В ней ты такая домашняя и беззащитная.
13. Глава 12
Рената
Домашняя и беззащитная. Эти слова преследовали меня несколько дней своей чужеродностью. Андрей так и не дождался, чтобы его воинствующая амазонка стала хоть чуточку причастна к определению типичной женщины.
Какие они — одомашненные? Кухня, плита, уют, занавески, плюшевый плед на диване. Помню, как на уроках труда девочек учили кашеварить простые блюда типа борща, винегрета и квашенной капусты. Я с таким энтузиастом приступила к нарезке овощей, что готовку закончила в медицинском кабинете, вся обклеенная пластырем.
Позже, искусно овладев холодным оружием, кухня для меня так и осталась непокорённой вершиной. Элементарные блюда, которые невозможно было испортить, я умудрялась превратить в отвратительное нечто. Сносно получалась только глазунья, да и то с подгоревшими краями.
