– Пойдём в мой кабинет.
– Но… Правила! – администраторша почти вскидывается с места.
Ксандер лишь отмахивается от неё, не сводя с меня глаз. Его рука касается моего плеча – лёгкое, но властное прикосновение.
– Идём.
Мои ноги не слушаются, но мужчина ведёт меня так уверенно, что я будто парю над полом. В голове – каша из мыслей: победа над противной администраторшей, страх, любопытство, и это… необъяснимое тяготение к нему.
Заходим в лифт, он нажимает кнопку последнего этажа. Дверь закрывается, и мы остаёмся наедине в тесном пространстве. Тишина. Только шорох моих бумаг, которые Ксандер перелистывает с убийственной внимательностью.
Я стою, обхватив себя руками, боясь пошевелиться. А вдруг это сон? Вдруг я проснусь в своей крошечной комнатке, и всё это окажется лишь плодом моих отчаянных фантазий?
Но его тепло, его взгляд, его присутствие – всё слишком реально. И когда лифт останавливается, я понимаю – обратного пути нет.
Металлические створки раздвигаются беззвучно, словно растворяясь в воздухе, и передо мной раскрывается пространство, больше похожее на чертог из какого-то готического романа, чем на обычный пентхаус.
Высокие потолки, теряющиеся в полумраке, уходят ввысь, создавая иллюзию бесконечности – будто над головой не бетонные перекрытия, а само ночное небо, затянутое дымкой. Панорамные окна, охватывающие три стороны света, превращают город в живой организм: огни небоскребов мерцают, как звёзды, а далёкие фары машин струятся по улицам.
Главный зал дышит мрачной роскошью. Чёрный мраморный пол, отполированный до зеркального блеска, отражает приглушённый свет скрытых светильников, создавая иллюзию хождения по воде. Стены облицованы тёмным деревом с серебряными прожилками – инкрустация переливается при движении, будто под кожей интерьера пульсируют вены.
В центре – массивный камин, пламя в котором не столько греет, сколько гипнотизирует: языки огня лижут чугунную решётку, отбрасывая на пол танцующие тени. Вокруг – зона отдыха, выдержанная в холодных тонах: диван цвета графита, будто высеченный из камня, журнальный столик из дымчатого стекла, в котором отражается потолок, и два кресла из чёрной кожи – настолько безупречные, что кажется, на них никто никогда не садился.
Я замираю на пороге, сжимая пальцами ремешок сумки. Мы должны были отправиться в его кабинет – так зачем он привёл меня сюда? Вопрос вертится на языке, но я не решаюсь его задать. Вместо этого просто наблюдаю, как мужчина движется по залу – плавно, без лишних звуков, будто и сам часть этого места.
Его рука ложится мне на талию – лёгкое, почти невесомое касание, но от него по телу разливается волна тепла. Ксандер не толкает, не направляет – просто ведёт, и я покорно следую за ним к кухонному острову, где массив дуба сочетается с мраморной столешницей, холодной и гладкой, как лёд.
– Садись.
Он отодвигает высокий барный стул – жестом, в котором нет приказа, но есть уверенность. Я подчиняюсь, ощущая, как кожа на запястьях слегка холодеет от напряжения.
– Хочешь кофе? Или, может, чего-то покрепче? – его голос звучит низко, с лёгкой хрипотцой. – Ты как-то слишком напряжена.
От этих слов лицо мгновенно вспыхивает. Неужели это так заметно? Я чувствую, как кровь приливает к щекам, и спешу опустить взгляд, будто внезапно заинтересовавшись рисунком мрамора перед собой.
– Спасибо, я не пью. Можно просто воды.
