Один удар в челюсть от зеленого пятнадцатилетнего пацана наглядно указал направление, куда мой папаша мог катиться со своими подачками. Лично со мной связываться он больше не пытался, а вот мать иногда доставал своим видом. Если она плакала – я всегда точно знал причину.
Я настолько презираю собственного отца, что даже не в курсе, чем он сейчас занимается и жив ли вообще.
Последнее удивляет Плаксу. Она дергается от моего равнодушного тона, а потом кладет ладошки на мои щеки и подозрительно долго смотрит в глаза. Как будто пытается не просто в душу заглянуть, а куда-то еще глубже, куда даже я сам не суюсь обычно.
– Мне так жаль… Я испортила тебе настроение своими расспросами.
Полуголая девочка на моих коленях просто не может его испортить, но для Плаксы сейчас лучшим доказательством будет поцелуй, после которого я опрокину ее на кровать и доведу до оргазма под шумные биты и гул с первого этажа.
Я еще несколько раз за вечер утащу малышку в укромное место, чтобы искусать ее губы.
А в конце празднования эта девочка окончательно поселяется у меня под кожей, когда украдкой шепчет, что ей впервые уютно находиться среди стольких незнакомых людей.
Потому что она со мной.
18. Глава 18. Кир
– Эля? Какого хрена тебе здесь надо? – я еще глаза продрать не успел, а кто-то уже лезет к моему члену.
Логично предположить, что это не горничная решила вдруг заработать себе повышение таким образом, потому что я всех четко предупредил: в хозяйскую спальню соваться не стоит.
Моя дорогая женушка толкает меня на спину и забирается сверху, а я чувствую, что на ней нет трусов, и думаю о том, когда я успел урезать ее содержание настолько, что ей перестало хватать на тряпки.
Эля всерьез решила оседлать меня в самом прямом смысле. Она лезет с поцелуями, так что мне приходится слишком грубо перехватить ее за волосы и заставить откинуть голову назад, потому что у меня ни малейшего желания не возникает позволить ей совокупляться с моим ртом.
Пытаюсь понять, чем вообще вызван этот внезапный утренний порыв опустошить мне яйца перед рабочим днем, и в голову кроме бабок вообще ничего не идет. Уж не знаю, на что ей надо в этот раз, но гораздо удобнее было бы просто сказать мне об этом словами через рот, а не строить тут из себя жертвенную мученицу.
Эля абсолютно сухая снизу, а я не собираюсь драть ее ради наигранных фальшивых стонов, которые, скорее всего, будут от боли.
– Слезь с меня, – Эля игнорирует мои слова, я начинаю злиться и просто скидываю ее с себя, проследив, чтобы эта страстная, мать ее, кошка не полетела с кровати на пол, потому что я все-таки джентльмен.
С полностью искаженными понятиями, но джентльмен.
– Что не так? – она хмурится, подползает ко мне со спины и прижимается грудью, чтобы я мог прочувствовать ее соски, но, к сожалению моей серьезно настроенной женушки, это нихрена не работает.
Только раздражение растет. И желание охладить этот внезапный пыл ледяным душем. Интересно, как громко Эля будет орать, если я ее туда затолкаю и боевому раскрасу на лице придет конец?
– Что не так? Серьезно? Все вообще-то. Я просил тебя не лезть в эту комнату, тем более если накануне я приехал заебанный в ноль после проверки поздно ночью. Ты привыкла не думать о бабках, но они не падают с неба, если ты вдруг не знала, – сбрасываю с себя ее руки и резко поднимаюсь, чтобы лишить Элю возможности снова меня сцапать.
