Вот и все… Отголоски криков все еще растворялись в вечернем небе, звенели в ушах. Толпа безмолвствовала. Мы не привыкли к таким зрелищам — это противоестественно. Ненормально. Жестоко. Но из коллегии приказали явиться всем. И смотреть.
Я подняла голову и увидела, как Гихалья утерла потное от напряжения лицо ладонью:
— Незавидная судьба… Великий порой не жалеет… Пойдем отсюда.
Мы развернулись в толпе, но в спину ударил мощный динамик:
«Всем незамужним бездетным суминкам от восемнадцати до тридцати метрических лет приказано явиться завтра в коллегию Эйдена в восемь тридцать утра по местному времени. Явка обязательна. Распоряжение коллегии будет адресно передано фактуратам для подтверждения и учета. От исполнения распоряжения коллегии освобождаются работницы публичных домов».
Я нахмурилась, заглянула в лицо Гихальи:
— А это еще зачем?
Она какое-то время молчала, лишь алые губы кривились скорбной дугой. Она схватила меня за руку, стиснула мясистыми пальцами:
— Я хочу ошибиться, Мия, но, похоже, что асторцы ищут… новые Тени.
5. 4
Гихалья молча тащила меня по улицам за собой, крепко держа за руку. Я едва успевала за ее широкими, неожиданно быстрыми шагами. Мы прошли черным ходом и поднялись в мою комнату на самом верху ее ночлежки. Она сдавала самым безденежным старателям койки и скверные сейфы. А на первом этаже располагался провонявший выпивкой и куревом дрянной бар. А еще она бойко торговала ганорскими амулетами на удачу и богатство, благословениями и проклятиями. Здесь они пользовались особым спросом. Гихалью побаивались и даже по-своему уважали. Особенно после того, как придурок Ринкен сломал обе ноги. Теперь и на меня даже смотрели с опаской!
Гихалья плотно закрыла дверь, устроила жирную задницу на крошечном табурете. Цепко посмотрела:
— Что будешь делать? Не нужно быть Великим Знателем, чтобы понять, что обратно не вернешься. У этих тварей тоже есть глаза. — Она шумно выдохнула, все еще не могла отдышаться после подъема по крутой лестнице. — Порой мне кажется, что он проклял тебя, одарив таким лицом. Асторцы не купятся на мое колдовство, как местная рвань... — Она сосредоточенно помолчала. — Но и не идти нельзя…
Я слушала, как тяжело Гихалья дышала. Стареет, толстеет, ничего не поделать. Но я люблю и буду любить ее любой, даже самой старой и безобразной. Она спасла меня тогда, после того, как погиб отец. Без Гихальи я бы давно стала самой замызганной шлюхой. А, может, меня и в живых бы не было. Я должна до конца жизни благодарить ее богов и ее «колдовство».
Я села на скрипучую кровать, стащила плотную защитную накидку. Покачала головой:
— Не знаю… Но я же не спятила, чтобы туда идти.
Ее красные губы скривились крутой дугой
— Говорят, на борту асторский принц. Как там этого выродка?
Я хмыкнула:
— Тарвин Саркар.
Она кивнула:
— Он… Приказы Саркаров выполняют беспрекословно, даже в нашей дыре это известно.
— Это приказ коллегии Эйдена.
Ганорка вновь задумчиво кивнула, позвякивая гроздью серег:
— Но коллегия получила приказ от Саркара. Они никогда не пойдут поперек. Коллегия, как и все здесь, хочет только одного — чтобы они убрались. И плевать, на каких условиях. Коллегия выполнит все, что требуют асторцы. Ты сама только что видела этот кошмар… Разве когда такое бывало?
Я опустила голову — Гихалья была права… и ее правота ставила в тупик. Я вновь посмотрела на ганорку:
