- Какой ужас! – сочувственно сказала Иннэль. – Тогда я понимаю его предвзятое ко мне отношение. Но честное слово, ведьмы и правда ужасны. Сегодня ночью…
И Иннэль рассказала Миаре о происшествии с зеркалом.
- Святой Эскин! – воскликнула Миара. – Как ты вообще смогла потом заснуть? Я бы продрожала от ужаса до утра.
Иннэль только тряхнула головой и смутилась. Рассказывать, что она чуть было не бросилась искать защиты от ведьмы в объятиях дознавателя, она не стала.
- Теперь я понимаю, зачем Кей приказал снять все эти зеркала и запереть в подвале, - задумчиво произнесла Миара. – Подарочек хорош! – ядовито добавила она.
- А кто их все подарил? Ой! Не то чтобы я любопытничала…
- Все нормально, - напряженным голосом сказала Миара, но больше возвращаться к теме зеркал и их дарительницы она не стала.
Девушки прошли дорожкой вдоль пересохшего рва к саду. Долина в лучах солнца казалась колышущимся зелено-голубым морем. Иннэль остановилась и вдохнула в себя сладкий запах, который тревожил ее ночью.
- Это просто чудо! – вырвалось у нее.
- А-а! – улыбнулась Миара. – Это цветет голубая таволга. Обычно она бывает белой, но в нашем крае есть редкий голубой сорт. И очень душистый.
- Этот запах… Он очень необычный.
- Да, Кей говорил, что где бы он ни был, нигде нет такой красоты. И запах таволги ему всегда напоминает о доме.
- Родина есть родина.
- Скучаешь? – покосилась на нее Миара.
- Нет. Точно нет. Этот мир… - Иннэль поискала подходящее слово: - Этот мир… очень теплый. Несмотря на ведьм и на то, что меня чуть не убили сразу же по прибытии.
Это прозвучало резко, и Иннэль виновато посмотрела на Миару. Та улыбнулась.
- Тебе незачем извиняться, Иннэль. Ты ведь не знала, что так получится.
- Конечно, не знала! Да если бы знала…
- Не пошла бы?
- Может, и пошла бы. Я помню, что мне было так плохо, что я готова была умереть. Так что, может, и пошла бы все равно.
- Ты кого-то потеряла? Кого-то дорогого?
- Да, - отрезала Иннэль, и на этот раз на продолжении разговора не стала настаивать Миара.
Девушки дошли до сада и медленно побрели между деревьями.
Деревья в саду были разными. Большинство напоминало деревья и кусты родного мира Иннэль: клены, дубы, тополи, ели, сосны. А также груши, яблони и вишни, уже покрытые глянцево-багряными ягодами. Других Иннэль раньше не видела. Но ведь такие деревья могли расти в других странах ее мира?
- Какой странный сад, - не могла не сказать Иннэль. – У нас обычно в саду сажают плодовые деревья. Чтобы собирать плоды. Или это парк, где гуляют? Но у нас тогда делают клумбы с цветами и дорожки. Скамейки тоже ставят.
- Это не сад. И не парк, - медленно проговорила Миара.
- А что это тогда?
- Это кладбище.
- Что?
Иннэль в недоумении стала оглядываться.
- Да, - спокойно подтвердила Миара. – Все деревья, которые ты видишь вокруг, посажены на могилах моих предков. Сегодня, когда мы похоронили отца, мы посадили на его могиле пирамидальный тополь.
- Почему именно это дерево?
- Мы стараемся сажать то дерево, которое максимально подходит по характеру человеку. Отец… Отец был гордым, упрямым. Стоял, взирая вверх. И… и под его кроной нельзя было укрыться ни от зноя, ни от дождя. Такой он был человек.
Иннэль помедлила, потом не смогла не заметить:
- Это была ирония?
- Можешь так воспринимать, - улыбнулась Миара. – Кей не стал со мной спорить.
- В нашем мире, - снова сказала Иннэль, - над могилой людей ставят камни, на которых вырезаны их имена. Чтобы помнить и знать, кто лежит в земле.
