– Давай сделаем так, – предложила Оливия. – Мы посидим минутку, и ты снова задашь вопрос, но только один и правильно поставленный, хорошо?
– Хорошо, леди. Вот мой вопрос: почему Тэдди Риверхэд хочет моей смерти?
– Другое дело, – кивнула она. – Что скажешь, Хильда? То, что он задал именно этот вопрос…
– Никакой случайности, моя госпожа. В данную минуту это именно то, что гложет его сильнее всего.
– Что ж… – как-то рассеянно пожала плечами Оливия. – Слушай, Джей Би. На тебя сердиты шайенны. Тот, кто принесёт им твою голову, может рассчитывать на благосклонность краснокожих. Тэдди Риверхэд хочет торговать с ними вместо Фрэнсиса Гэллоуэя. Твоя голова нужна ему как залог доверия.
Я откинулся на спинку стула. Объяснение было простым и понятным. Мне стало легче.
– Значит, внешний мир для него важнее? – спросила тем временем Оливия.
– Да, госпожа, – ответила Хильда. – Пока что, во всяком случае.
– Но в итоге?..
– Простите, моя госпожа. Это лавина в горах! Если я смотрю сверху, то не вижу, где она заканчивается. Если смотрю снизу, мне не видно, с какого камушка она началась. Но вы можете разложить пасьянс.
Оливия кивнула. Понятия не имею, как слепая Хольда могла это увидеть, но белокурая красавица тотчас встала и подала хозяйке дома колоду карт. Цветастые картонки запорхали в пальцах ведьмы.
– Подойди сюда, Джерри, и выбери одну, – велела она, разложив карты полукругом.
Я неохотно приблизился.
Прежде я не верил гаданиям. Слишком много повидал ярмарочных плутов, некоторых знал накоротке. Ну, и Боунз делился наблюдениями: «Чем меньше знаний в голове человека, тем больше шансов у него столкнуться со сверхъестественным, дружище».
И, хотя несколько дней и ночей в Туманной Лощине изменили моё мировоззрение, отношение к гаданиям оставалось неприязненным.
В прошлый раз мне выпала карта с человеком в чёрной маске. И потом оказалось, что эта карта была предвестием таких открытий, которые перевернули моё сердце.
Что же, меня опять ждёт нечто похожее?
– Мы можем обойтись без этого? – спросил я.
– Нет, не можем.
Я выбрал и перевернул карту. На ней была тонко нарисована тушью молодая женщина, кормящая младенца. На углах стояла масть – бубны, но ничто не указывало на достоинство карты. Чёрт знает почему, мне стало жутко.
Оливия не проронила ни слова. Хильда промурлыкала: «Любопытно…»
Ненавидя себя за то, что поддаюсь тайне гадания, я всё же спросил:
– Что это значит?
– Это второй вопрос. Если хочешь узнать ответ, задай его в другой раз.
Я осторожно положил карту на край стола и вернулся на стул…
– Значит, его путь ещё не окончен?
Оливия снова обращалась к Хильде. Об Ахаве она словно забыла. А тот продолжал истекать ядом в мой адрес и теперь, не утерпев, воскликнул:
– Госпожа, как же быть с тем, что он изменил прошлое?
– Никак. Не понимаю, почему это тебя волнует, Ахав, – пожала плечами Оливия.
– Просто он думает о том, что у него самого было много возможностей изменить прошлое, но он не рискнул воспользоваться ни одной из них, – подал голос горбатый индеец Расщепленное Перо, привычно расположившийся около камина. – Иными словами, наш Ахав завидует этому парню…
– Заткнись! – потемнел хромой привратник. – Что ты можешь смыслить в моих делах, падальщик?
Это слово, судя по всему, не на шутку обидело индейца. Он не изменился в лице, но его глаза вспыхнули холодной ненавистью. Однако Оливия быстро прекратила их перепалку. Ей достаточно было сказать:
